Случайная судьба

— Она меня любила, — бросил Мика. — Во всяком случае, говорила, что любит. А от тех, кого любишь, обычно нет тайн. А ребенок… это ведь для любой женщины важно, верно? Как же она умудрилась ни словом не обмолвиться мне об этом?!

— Значит не могла.

— Что значит — не могла? Не понимаю.

Зато Поппи прекрасно это понимала.

— Ты же сам только что сказал, что рождение ребенка — это, может быть, главное событие в жизни любой женщины. А отказ от ребенка? Наверное, тоже. Причем такое, о котором без боли невозможно вспоминать. Попробуй представить, что она при этом чувствовала!

Мику передернуло.

— Меня уже тошнит от всего этого! — прорычал он. — Что я, по-твоему, бесчувственный, что ли?! У меня на руках две девочки, а я не знаю, что им сказать! Все эти проклятые секреты начинают понемногу выползать на свет божий, и оказывается, что все эти годы я был слеп, словно крот!

То же самое Поппи могла бы сказать и о себе. Она даже представить не могла, что когда-нибудь ей будет стыдно за Хизер. И в то же время она чувствовала себя обязанной ее защищать.

— Знаешь, мне кажется, она боялась причинить тебе боль.

Скорее всего, это уже приходило Мике в голову. Всегда немногословный, он теперь едва сдерживался.

— Она могла сказать, что беременность была очень тяжелой и что ей не выносить второго ребенка. Могла сказать, что, отдав одного в чужие руки, просто представить себе не может, чтобы родить другого. Конечно, я бы спорил, но все равно это было бы лучше, чем просто молчать. А ты… ты ведь была ее подругой. Неужели же она тебе тоже ничего не сказала — как женщина женщине? И это тебя нисколько не удивляет?

— Еще как! — скривилась Поппи. — Но ведь мы не знаем всего, верно?

— Не знаем, потому что она не рассказывала.

Поппи замолчала. Это был замкнутый круг, и она не знала, как из него вырваться. А тут еще Гриффин. Правда, он благоразумно предпочел не вмешиваться, чему она была очень рада, но Поппи не сомневалась, что он жадно ловит на лету каждое слово.

Доводов, чтобы переубедить Мику, у нее не осталось, и она решила зайти с другой стороны.

— Думаю, она сейчас нуждается в помощи. Может, нужно с ней поговорить… сломать лед… как-то дать ей понять, что все в порядке.

Мика судорожно скомкал салфетку.

— Я бы не сказал, что все в порядке, — проворчал он, но уже заметно тише.

Его слова больно ранили Поппи. Она схватила его за руку:

— Не можешь простить ее?

Руки его рвали салфетку.

Мика был хорошим человеком — честным, надежным, преданным. Поппи очень хотелось верить в то, что он найдет в себе силы простить Хизер. Потому что если этого не случится, то что тогда делать? И тут она вспомнила о Стар.

— Может, поговорим об этом потом? — робко спросила она.

Мика швырнул клочья салфетки в корзину. Нахмурившись, он долго молчал. Потом чуть заметно кивнул.

Поппи слегка пожала ему руку, повернулась и, не сказав ни слова, покатилась к двери.

Гриффин молча проводил ее до машины. Он ничего не пытался сказать — не спорил, не спрашивал, с чего это она так хорошо понимает Хизер, не заговаривал об аварии, в которую попала Поппи, хотя она чувствовала, что он догадывается, что между всеми этими событиями существует какая-то связь. За мгновение до того, как она захлопнула дверцу, он вспрыгнул на подножку и поцеловал ее в затылок.

— Ты добрая, — хрипло прошептал он.

Поппи не ответила — в горле у нее стоял комок.

* * *

Судя по всему, ничего страшного со Стар не случилось. Правда, вид у нее был утомленный и она жаловалась на головную боль, но температура у нее была нормальная, а усевшись к Поппи в машину, она мгновенно ожила. Решив, что немножко хорошего настроения ей не повредит, Поппи повезла ее к себе познакомить с Викторией. Они оставили на телефоне Энни, а сами втроем забрались в постель и устроились перед телевизором.

Но телевизор интересовал сейчас Стар куда меньше, чем кошка.

— А спит она с тобой? — спросила она.

— Угу, — промурлыкала Поппи. — Каждую ночь. Мне кажется, ей тут нравится. Посмотри, как она уютно свернулась — точно в гнездышке!

— Но если у нее глаза всегда закрыты, — с потрясающей детской логикой спросила девочка, — то откуда ты знаешь, что она спит?

— А ты посмотри, как она положила голову на лапки. Могу поспорить, что она решила вздремнуть.

— Но у нее уши шевелятся.

— Она слышит, что мы разговариваем.

Стар слегка дотронулась до пушистого рыжего клубка. Виктория тут же ткнулась носом ей в руку, и девочка радостно захихикала. Потянувшись, Виктория встала и двинулась к краю постели. Стар испуганно вскрикнула, когда Виктория, как ей показалось, обрушилась на пол. Вскочив на четвереньки, девочка свесилась вниз, пытаясь разглядеть, куда подевалась кошка.

— С ней все в порядке, — успокоила ее Поппи.

— Как ты думаешь, она догадывается, что она слепая?

— Ну, может быть, инстинктивно. Во всяком случае, не как люди.

— То есть ты считаешь, она не очень из-за этого расстраивается?

— А из-за чего ей расстраиваться? У нее ведь все получается, верно?

— Но она не может видеть птиц.