Слон и кенгуру

— Тело массы М, — благодушно сообщил мистер Уайт, когда миссис О’Каллахан ликующе засмеялась, — развившее скорость V, обладает количеством движения, равным МV.

Ковчег со всем его количеством движения развернулся к дальнему берегу, затем выровнялся по течению, — когда мистер Уайт и миссис О’Каллахан решили, что верхушка моста, местонахождение коей помечалось, поскольку весь он ушел под воду, только ее бурлением, Ковчегу больше не грозит, — и пошел вперед.

Мистер Уайт сказал:

— Возможен удар. На всякий случай, ухватитесь за меня и что есть сил держите румпель. И я за вас схвачусь. Зря я поставил верхний магазин на улей.

Удар состоялся. Киль зацепился за укрывшийся под водой парапет моста и по счастью отломил его, но все судно величаво развернулось к берегу, скрежеща выдираемыми килем камнями и слегка наклонившись набок; ну да и ладно, зато верхний магазин улья не пострадал. Ковчег описал полный круг, едва не свергнув своего рулевого за борт, и снова обрел свободу.

За Друиманаффероном располагалась излука с высокими и лесистыми берегами. Мистер Уайт вспомнил об этом, едва они миновали мост, — плаванье их походило на скачки с препятствиями: не перепрыгнув очередное, думать о следующем времени не было, — а вспомнив, спустился за следующим брусом, на случай, если придется отталкиваться от деревьев.

Подняв дверцу люка, он обнаружил, что Микки перешел на визг. Одинокий, запертый в полутьме, покинутый всем человечеством, какое осталось на свете, он умудрился встать, подвывая, на ноги еще до того, как Ковчег достиг Друиманафферона, и доплестись, пошатываясь, до хлева. Столкновение с мостом произошло, когда Микки лил слезы прямо под люком, с которого сняли дверцу, и бросило его головой вперед в свинарник. Свиньи тоже перешли на визг.

Мистер Уайт отодрал еще один брус два-на-два — интерьер Ковчега понемногу разрушался, — но к Микки приближаться не стал. Поведение Микки начинало гневить его.

Выйдя с кранцем на палубу — миссис О’Каллахан по-прежнему держала судно на фарватере, — он присел на корточки, чтобы отвинтить ножки улья. А покончив с этим, завернул улья сверху донизу в два одеяла и попросил миссис О’Каллахан на время оставить румпель. Вдвоем они спустили этот сверток по лестнице и установили его в зернохранилище. После чего миссис О’Каллахан пошла успокаивать Микки, а мистер Уайт вернулся к рулю.

Все это время бедная Домовуха усердно лазила по лестнице вверх и вниз, что давалось ей нелегко, и взирала, ожидая указаний, на хозяина. Она прекрасно понимала, что имеет место кризис, но не знала, чем помочь. И заметив, наконец, ее скорбный взгляд, хозяин наклонился к ней и любовно поцеловал во влажный, каучуковый нос.

Глава XXI

Однако же, сначала жизнь, а уж потом любовь: времени на возню с сантиментами у мистера Уайта не оставалось. Потоп начинал приобретать окончательные его очертания. Дело шло не об опускании земной коры, во всяком случае, пока, но о взбухании рек. А это означало, что Ковчегу придется, скорее всего, проплыть весь Слейн, бывший притоком Лиффи, затем войти в Лиффи, просквозить Дублин и выйти в Ирландское море. Там он, предположительно, сможет безопасно плавать, пока земная кора не осядет и не произойдут ожидаемые катаклизмы.

Стало быть, мистеру Уайту надлежало предусмотреть опасности, коими грозила Ковчегу река. Прихватить с собой карту он забыл. В течение нескольких лет мистер Уайт ловил рыбу милях в десяти выше Кашелмора, прежде чем отказаться от добычи лососей на том основании, что это занятие механическое, и потому был знаком с руслом реки вплоть до ее втекания в город. А вот ниже города он более-менее знал несколько ее миль, на протяжении которых вдоль реки шла дорога. Однако какие препоны могут ожидать Ковчег далее, мистер Уайт представлений не имел, разве что помнил, как выглядит на карте впадение Слейна в Лиффи, которая затем пронизывает Дублин. В самом Дублине было одиннадцать мостов, из коих мистер Уайт мог ясно представить себе пять — в порядке их следования. Чем и исчерпывались его штурманские познания.

Между Друиманафферонским мостом и Кашелмором никаких препятствий не наблюдалось. Разве что низенькая плотина — немногим более фута в высоту при обычном уровне воды. Но теперь она на многие футы ушла под воду и в расчет ее принимать было нечего. Кое-где река уже разилась на милю, в других местах проходила между высокими крутыми берегами, там было совсем глубоко. Попадались также островки, остатки высоких плодородных участков почвы.

Мистер Уайт, как мог быстро, перебрал в уме все эти факты. И обнаружил, к большому своему удивлению, что доволен собой. Его вырабатывавшие адреналин надпочечные железы толково реагировали на кризис, наполняя мистера Уайта ухватистостью и отвагой. Мысли его были ясны, в голове так и кишели стратагемы.