Слой Ноль

Настя, опустив руки, медленно села на табуретку.

— Да не дрищите! Не придет он сюда, — успокоил Виктор, и в этот момент раздался дверной звонок.

— Не открывать! — заорала Светлана Николаевна. — Мы никого не ждем!

— Вы-то, может, и не ждете... — пробормотал Мухин, нашаривая под столом тапочки.

Настя тоже вскочила и заметалась со своей тряпкой. Узурпированная роль лидера требовала от нее личного присутствия, но женский характер гнал ее в дальний угол — прятаться.

Виктор подошел к двери и, не спрашивая, снял цепочку.

На площадке стоял Петр. Углядев Настю, он надолго закашлялся.

— Федеральная служба безопасности, майор Старшов, — сипло произнес он. — Здравствуйте.

При этом он раскрыл красную корочку, и Настя опять что-то выронила.

— Проходите, товарищ майор, — робко предлохил Мухин. — В комнату?.. На кухню?..

— Я сплю! — громко объявила теща.

— Понятно... — ответил Петр. — Думаю, на кухне будет удобно.

Черную рубашку и военные ботинки он сменил на роскошный, но строгий костюм. Туфли, галстук и даже ремень — все было в тему. Видимо, он совершил удачный налет на какой-то бутик. Мухин искренне позавидовал.

На ходу достав крошечный мобильник, Петр сказал:

— Дежурный?.. Объект триста шестнадцать — пятьсот девятнадцать пока снимите. Я дам знать... Прослушку отключаем, сударыня, — пояснил он для Насти. — Временно, разумеется. Фу, душновато у вас тут...

Петр скинул пиджак и доверительно вручил его женщине. Мухин заметил, что слева под мышкой у него висит рыжая кобура, из которой высовывается огромная черная рукоятка. Супруга тоже заметила и не дыша понесла пиджак в комнату.

— Вот этого не надо, — мягко проговорил Петр. — Пусть будет поближе.

Настя сомнамбулически вернулась и замерла. На кухне пристроить дорогую вещь было негде, а идти за плечиками ей вроде бы запретили.

— Разговор у нас намечается долгий и конфиденциальный, — заявил Петр. — Если хотите, можете остаться, но тогда я буду вынужден...

— Настенька, пойдем погуляем! — проверещала Cветлана Николаевна. — На улице чудесная погода... Настенька, я уже одета!

Настя рискнула положить пиджак на свободную табуретку и вымелась из кухни. Виктор с упоением наблюдал за тем, как жена с эрзац-мамой толкаются в прихожей и дергают заевший замок. Через минуту в квартире воцарилась тишина.

— Дуры они у тебя, — усмехнулся Петр. — Как и все бабы... Ты их еще не грохнул?

— Я уже на пути к этому, — признался Виктор. — Редко здесь появляюсь, потому и терплю. Наверное, оболочке нравится...

— Не опускай парня, не надо. Кому это может нравиться?

— Бабы... — вздохнул Мухии. — Удостоверение-то у тебя откуда?

— О-о! Это дубликат, а оригинал мне сам Немаляев стряпал. Не здесь, конечно... Ладно, дело прошлое. Кстати, как вы там поживаете? Я слышал, у вас проблемы? Крупные?.. Судя по тому, что рассказывал Ренатик... — Он со значением посмотрел на Мухина и закурил.

— Я возражал, но было уже поздно. А что с ним? Сильно его пытали?

Петр допил холодный прозрачный кофе и кинул сигарету в чашку.

— Тебе это нужно? — спросил он. — Ну, если хочешь... С Рената сняли кожу.

— Что?..

— Кожу, — повторил Петр и устало погладил лоб. — Бункер мы не трогали, я даже не знал, где он находится. Это кто-то из ваших. Ищите.

— По прикидкам Шибанова, местная мафия не могла...

— Мне-то какая разница?! — взорвался Петр. — Могла, не могла... Это не мы.

Он встал и, по-хозяйски распахнув холодильник, принялся выгребать оттуда все, что было: два помидора, сть яиц, полпачки масла и несколько сырых котлет.

— Давно перекинулся? — спросил он.

— Только что.

— Отлично. Жрать охота — сил нет. Ты-то здесь как? Вижу, уцелел.

— Поймали меня, — кисло ответил Виктор. — Всю субботу продержали в ментуре, взяли подписку...

— О невыезде? Ну, это ерунда. Куда тебе тут выезжать-то! Значит, стрельбу из тачки на тебя не вешают. Обойдется как-нибудь. Говори, что мы тебя похитили. Ах, он же не помнит ни хрена... Ну, амнезия — еще лучше. У меня, например, с этого диагноза все и началось. Вся карьера с него пошла...

— А вы как? Добежали?

— Добежал только я. Ренат дополз, ему задницу подпортили. Ничего, не смертельно. А водилу... — Петр закинул в рот немытый помидор. — Я же говорил, надо было через трассу рвать. А он по кустам... Больно умный! У меня в этом слое всего три человека осталось — включая меня.И тебя.

На последнюю фразу Виктор реагировал спокойно — было бы странно, если б Петр этого не сказал.

— Помнишь, когда ты перебегал дорогу, там фуры ехали? Знаешь, кто за рулем сидел?.. Борис!

— Какой Борис? А, этот? — Информация не произвела на Петра никакого впечатления. Мухину было даже обидно. — Я смотрю, вы с ним уже скорефанились. Ну, и что он тебе поет?

— Борис не поет, он говорит. Чего вы все на него окрысились?

— Да никто не окрысился. Ну, о чем вещает наш Борис?

— Понимаешь, дело в том, что слои... э-э... неравны, — увлеченно начал Мухин. — Существует масса отражений, но где-то есть и первичный слой, от которого эти отражения образовались. Мы решили назвать его...