Слой Ноль

— Да нигде мы не живем... Скоро таблеточка твоя кончится, тогда и посмотрим.

—А вы как же?..

— Мы люрики хаваем, — пояснил Ренат. — Дозу регулировать можно, и отходняков не бывает.

— Люрики?.. Это что такое?

— Цикломезотрамин. От него настроение сильно повышается.

— Понятно...

— У вас драйвер из гэбэшного спецсредства выделен, а у нас из этого, — пояснил Петр.

— Молодцы... — сказал Мухин. — Так я действительно президент Америки?

— Натуральный. Костик тебя по всем слоям искал. И по всем слоям отстреливал.

— Зачем?

— Чтобы найти тебя... Не вообще Витю Мухина, а именно тебя, то есть того, кто способен сознательно перемещаться. Ты ведь постоянно где-то погибаешь, ну, не ты лично, а твои отражения, тоже некие Вити Мухины. Из них всех только ты один перекинутый. Косте повезло, что он на тебя напоролся, мог бы до старости Мухиных истреблять...

— Ты сам-то это видел? В смысле, меня. В Белом доме.

— Я видел, — ответил Ренат. — Не близко, а по ящику.

— Близко его к президенту не подпустят, особенно с напильником, — засмеялся Петр. — Только ты там не Мухин, а Шустрофф.

— Шустров? — воскликнул Виктор. — Это девичья фамилия матери...

— И лет тебе там больше, — сказал Ренат. — Вроде рок. Но все равно молодой. Тебя там любят. «Анкл Щуст» называют.

— Матушка твоя в посольстве работала. — Петр дoстал сигарету и выбросил пустую пачку в окно. Потом матушка забеременела от какого-то технического сотрудника, скорее всего гэбиста, других там и нe было. Пока могла, скрывала, а как пузо выросло — попросила политического убежища. Тогда всем давали. И родился ты, Витя, под флагом наиболее вероятного противника. Уже американцем родился.

— А что это за слой? Там... там нормально?

— Везде нормально, где нас нет! — воскликнул Ренат. — Хотел я как-то в вашу Америку съездить... Не пустили, гады, паяльник им в жопу! Пришел в посольство, честь по чести, а они...

— Хорошо там или плохо, тебе надо у Сапера справиться, — сказал Петр. — Это его вотчина, он в том слое колдует. И Шибанову местечко обещали, и банкиру вашему, Макарову, а как же! Сан Саныч к любому ключик подберет. Тебя-то на что купили? На безысходку? На беспросветность, да? Ёпрст, мир гибнет!! Кто спасет?! Сан Саныч спасет, душка Немаляев.

— Спасатель! — заржал Ренат.

— В одном слое он до того наспасался, что пришлось ему в Эквадор линять. Там его местное ЧК и почикало. А похоронили знаешь где? Возле Гитлера, как отца и сына. Памятник ему поставили не такой шикарный, Адольфу-то на золотой обелиск все ваши неонаци скидывались. В смысле, американские. Но у Сан Саныча тоже ничего, эффектный. С вертолета километров за десять видать. Раз в год толпа собирается — не к нему, а к Гитлеру, но они же рядом. Как факелы ночью зажгут — красотища!..

На шоссе окончательно рассвело, и водитель выключил фары. Приборная панель тоже погасла, и его лицо из нежно-зеленоватого превратилось в землистое. Все черты были крупные, рубленые. Мухину почему-то показалось, что извилины у него в голове такие же — мясистые и ровные.

— Ты только не подумай, что я конкурентов огованиваю, — произнес Петр после паузы.

—Не подумай! — поддакнул Ренат.

— Какие они мне конкуренты? Утописты, мелочь...

— Веселая семейка, маму их в костер! — высказался ренат.

— Какая еще семейка? — нахмурился Виктор.

— Ну, дядя с племянницей. А этот в зятья ему набивается. Костя.

— Да кому в зятья-то?

— К Немаляеву, к кому!

— Людмила — племянница Сан Саныча? — сообразил наконец Мухин.

— Ты и этого не знаешь?! Да тебя там за Буратино держат...

— Убили-то вы ее зачем?

— Кого? — спросил Петр. При этом Ренат неловко подвигал шеей, точно был в рубашке с крахмальным воротничком, и, уставившись за окно, принялся там что-то озадаченно пересчитывать. — Ренатик! — позвал Петр.

— Ну так... — буркнул тот. — Ну сделал, сделал, да!.. Сделал, что теперь?.. Убил, да. Надо было, и убил... И все.

— Ренатик!.. — грозно повторил Петр.

— Все культурно, по-джентельменски. Бля буду.

— Я же тебе велел...

— Мешала она мне, ясно?! — перебил Ренат. — Она этого нашла, химика вонючего, как его...

— Пушина? — подсказал Петр.

— Ну да, Пушкина... Я сам его искал, а она первая... А после Люсиных допросов ловить уже нечего.

— Надо было побыстрее дергаться.

— Да на фиг он нам сдался, этот Пушкин, маму его!..

— Знаешь, как бензин из нефти получают? Как самогон из браги. А Пушин какой-то там порошочек изобрел... И он был мне нужен! — Петр треснул кула-м по колену. — Но раз ты пустой вернулся...

— Она его ликвидировала. Успела, зараза! А я — ее. Да нормально, все по-честному! Я соглашения не нарушал. Одним выстрелом, у меня больше-то и не было. В левую сиську, как договаривались, а то...

Его голос внезапно пропал. Ренат продолжал раскрывать рот, но слова до Виктора не доходили. Еще через секунду Мухин с ужасом обнаружил, что не слышит вообще ничего — ни звука.

Ренат нарисовал в воздухе какую-то фигуру и, хлопнув в ладоши, забился затылком о подголовник. Водитель отвлекся от дороги и что-то быстро проартикули-ровал. Даже мрачный Петр позволил себе улыбнуться — видимо Ренат сказал что-то до крайности остроумное.