Слой Ноль

Мухин с Людмилой прошли немного дальше, поэтому, когда Виктор обернулся, он увидел не только руку: на пятачке между будкой охранников и красной одно-этажкой стоял, прижавшись к стене, какой-то человек в светлом летнем костюме.

Сообразив, что его обнаружили, мужчина шагнул из-за пристройки и вскинул пистолет. Виктор уже открывал дверь машины. Люда стояла к нему спиной и боком к незнакомцу — предупреждать ее было поздно. Мухин, как во сне, убрал ладонь с ручки и, преодолевая вязкость воздуха, бросился к Людмиле. Взяться за узкие шелковые брюки было невозможно; дернув за воротник, Виктор просто оставил бы Люду без блузки; сумочка висела на плече свободно, и рывок за ремень тоже ничего бы не дал. Угадав, что свободный ход спускового крючка уже закончился и времени не осталось совсем, Мухин схватил ее за безупречно уложенные волосы и потянул к себе. Чтобы побороть рефлекторное сопротивление тела, он ткнул Людмилу ботинком под правое колено и развернулся, заваливаясь на нее в падении.

Это выглядело вовсе не эффектно — по крайней мере не так, как в кино. Люда ударилась спиной об асфальт и, еще ничего не осмыслив, уже успела защититься: Виктор налетел солнечным сплетением прямо на ее кулак. Поперхнувшись незаконченным вдохом, он придавил Людмилу к земле, распластался сверху и лишь после этого позволил себе почувствовать боль.

Хлопнуло помповое ружье. Выстрел был негромким, но в ушах зазвенело так, словно рядом рухнул прилавок с хрусталем. В этом пронзительном переливе послышался второй «чилик-чик» и голос Корзуна:

— Да все уже... Не надо...

Виктор попытался встать и, повернув голову, встретился взглядом с Людмилой.

— А я решила, ты это...

— Что?.. Типа воспылал к тебе?

Мухин, застыв, долго посмотрел ей в глаза. Он вдруг обратил внимание, что они похожи на две вишенки. И ресницы... Когда ему было их разглядывать? А вот теперь нашел же время... Ресницы у нее оказались густые, изгибающиеся к кончикам и такие близкие, что Виктору подумалось: моргни Людмила — и он ощутит их бархатный шорох.

— Типа того, — проронила она. — Воспылал...

— Вы подниметесь, или вас тут на ночь оставить? — осведомился Борис.

Люда свалила с себя Мухина и взялась за протянутую Корзуном ладонь. Виктору никто не помогал, и он встал сам, с трудом вздыхая и придерживая живот.

Мужчина, упавший за кирпичным корпусом, шевельнул ногой и замер.

Из ворот показался зачумленный Тихоныч.

— Вы еще здесь?! Вы еще кого-то?..

— Бегом назад, — скомандовал Борис. — Зарыться и снуть на полчаса!

— Ну-ка... — Мухин забрал у Люды ее пистолетик и медленно обошел кирпичное строение. Раненый лежал лицом вниз, беспомощно раскинув руки, и, даже если он притворялся, тянуться к «вальтеру» ему было слишком далеко. Пиджачок — хороший светло-серый в белую рельефную полоску — уже пропитался кровью и теперь напоминал халат для маскировки на скотобойне. На правой лопатке влажно блестела черная прореха, хотя сзади Борис в него стрелять не мог. Судя по размерам лоскута, картечь вырвала его изнутри, предварительно пробив тело.

Мужчина снова пошевелился — так слабо, что не сдвинулся и на сантиметр.

— Куда спешишь, человек? — сказал Виктор и, взяв его за чистый рукав, перекатил на спину. — Ффу-у-у... Да мы с вами, гражданин, встречались... Неказисто выглядишь, Олежек.

— Серьезно?.. — прохрипел тот, мучительно улыбаясь. — Тогда лучше выглядел?

— Когда я тебе стулом башку разнес? Так же примерно.

— Креслом... — поправил Олег. — Не стулом — креслом. Ножка острая... стальная, падла... Вот так вот, брат-Витя, Женя... как тебя... Ты сюда, а я отсюда. Не жизнь — беготня сплошная...

— Ты это погоди «отсюда»!.. Поговорим, может? Рана у тебя тяжелая, помирать трудно будешь. В общем, условия прежние. С меня — пуля в сердце.

— Хрен тебе, — ответил раненый, корчась. — Условия мои.

— Тебе что, не больно?

— Больно?.. Так, покалывает маленько... Больно — это когда душа... Ясно, Женя?

— Я не Женя.

— Мне-то что? Хоть Витя, хоть Иван... — Он закашлялся и сплюнул себе на рубашку какой-то темный сгусток. — ...хоть Иван Иваныч. Сперва я спрошу. Потом ты... если успеешь.

Мухин нервно погладил полированный затвор писд толета и оглянулся на «Сааб».

— Ты его лечить собрался? — крикнула Люда. — Поехали!

— Сейчас! Спрашивай, — сказал он Олегу. — Попробуй.

— Макаров с вами был? Раньше.

— Да, — быстро ответил Виктор.

— Что потом?

Вопроса Мухин не понял, и это его смутило. Он расчитывал, что Олег будет интересоваться, например, количеством человек в команде... Хотя это тоже не имело собого значения.

— Потом получилось, что он уже не с нами, а с вами, — сказал Виктор.

— Как Макаров от вас ушел?

— По-английски. Инсценировал покушение. До того было два неудачных, а потом третье... Пуговицу нам на память оставил... Зачем тебе это нужно?

— Пока еще я задаю вопросы.

— Да ты уже подыхаешь! Я-то когда начну?

— Подыхаю и задаю вопросы, — произнес Олег насколько мог твердо. — Базу данных в том слое колупнули? Где ты... с креслом?..

Говорить ему было все труднее, и Виктор опасался, что не дождется своей очереди.

— Базу... хакнули? Или... нет? — повторил Олег.