Слишком много поваров

Обед в павильоне «Покахонтас» был весьма изысканным в том, что касалось еды, чего нельзя было сказать об остальных его сторонах. Суп, приготовленный Серваном, с виду напоминал консоме, но по вкусу был ни на что не похож. Автор превзошел самого себя, было приятно видеть, как его благородное лицо краснеет от удовольствия, когда он слышал замечания присутствующих. Леон Бланк приготовил рыбу — небольшую (всего шесть дюймов длиной) ручьевую форель под легким коричневым соусом, также не напоминавшим ничего, что мне доводилось пробовать прежде. Бланк довольно усмехался, когда его спрашивали, что это за соус, и говорил, что еще не успел придумать ему название. Все, за исключением Лизетт Путти и меня, съели форель целиком, вместе с головой и костями. Даже Констанца Берен, которая сидела от меня справа. Увидев, как я выплевываю кости, она засмеялась и сказала, что гурмана из меня не получится. Я ответил ей, что не могу есть рыбье лицо в память о золотых рыбках, которые были у меня в детстве. Глядя, как она перемалывает кости своими прелестными зубками, я с удовольствием отметил, что начинаю обуздывать ревность, охватившую меня утром.

Я не сразу разобрался, из чего приготовлено следующее блюдо — знаменитый деликатес Пьера Мондора. Чтобы понять, как его следует есть, мне пришлось посмотреть на остальных. Констанца сказала, что ее отец тоже хорошо готовит это блюдо, основными ингредиентами которого являются говяжий костный мозг, толченые крекеры, белое вино и куриные грудки. Приканчивая вторую порцию, я через стол поймал взгляд Вулфа и подмигнул ему, но он проигнорировал это. Ему явно казалось, что мы находимся в храме и внимаем самому апостолу Петру. Все были поглощены едой, когда супруги Мондор без всякого предупреждения затеяли громкую ссору, которая закончилась тем, что он бегом кинулся на кухню, а кипящая от возмущения мадам преследовала его по пятам. Потом выяснилось, что она услышала, как Мондор спросил Лизетт Путти, нравится ли ей его стряпня. Для француженки мадам что-то уж слишком нравственна.

В качестве жаркого подали молодую утку а-ля мистер Ричардс, приготовленную Марко Вукчичем. Это одно из любимых блюд Вулфа, и мне не раз доводилось пробовать его в исполнении дуэта Фриц Бреннер — Ниро Вулф. Кроме того, желудок мой был к этому времени уже до такой степени набит, что я был не в состоянии судить, чье исполнение лучше. Однако остальные хватили по хорошему глотку Бургундского (с большой буквы!) и выглядели так, словно только слегка заморили червячка. Я заметил, правда, что некоторые дамы, например Лио, китайская жена Лоуренса Койна, и Дина Ласцио, только слегка ковыряли в тарелке. Вскоре с птичками было почти покончено. Мне показалось, что Вукчич немного передержал уток в вине и именно поэтому он так резко отпарировал, когда Филип Ласцио начал делать замечания относительно гарнира. Вукчич назвал это блюдо шедевром кухни мистера Ричардса и перешел от этого утверждения к прямым насмешкам над кухней отеля «Черчилль». Я был гостем Вукчича, и вообще он мне нравился, так что, когда он запустил в глаз Ласцио куском хлеба, мне стало даже неловко. Остальные же восприняли происшествие как досадную задержку. Серван успокоил своего соседа Ласцио, и, когда официанты убрали хлеб с пола, а Вукчич выпил Бургундского, все дружно принялись доедать.

Салат, который готовил Доменико Росси, ожидали с некоторым волнением. Во-первых, когда его должны были подавать, Филип Ласцио отлучился в кухню. Росси выразил возмущение по этому поводу. Серван объяснил, что тот должен следить за приготовлением соуса «Весна». Но Росси не переставал ворчать по адресу зятьев-перестарков. Затем он обратил внимание, что Пьер Мондор не ест, и поинтересовался, не обнаружил ли тот червяков в латуке. Мондор дружелюбно, но твердо ответил ему, что специи, которыми заправлен салат, в особенности уксус, никак не сочетаются с вином, а он желал бы допить свое Бургундское.

— Нет там никакого уксуса, — мрачно сказал Росси. — Я не варвар.

— Я не пробовал. Я лишь понюхал соус и отодвинул салат.

— Я говорю вам, нет там уксуса! В салате все смешано так, как оно сотворено Богом! Побеги горчицы, кресс-салат и латук! Луковый сок с солью. Хлебные корки, натертые чесноком! В Италии мы едим его, запивая кьянти, и благодарим за это Господа!

Мондор пожал плечами:

— Во Франции мы этого не делаем. А Франция, мой дорогой Росси, задает тон в таких вещах. В каком еще языке…

— Ха! — Росси вскочил на ноги. — Задает тон, потому что мы научили вас. В шестнадцатом веке вы пришли, попробовали нашу кухню и скопировали ее. Вы читать умеете? Вы историю гастрономии знаете? И вообще какую-нибудь историю? Вы знаете, что каждое мало-мальски съедобное французское блюдо происходит из Италии?

Думаю, что именно так начинаются войны. Но в данном случае пыл быстро иссяк. Соседи по столу удержали Мондора, Росси принялся за свой салат, и мы обрели мир.