Слишком много колдунов

– Образно выражаясь, – сказал Питер, – Армагеддон тянет к нам свои костлявые пальцы не только сквозь пространство, но и сквозь время. Наша коровья лепёшка угодила в эфирный шторм. В мире – по крайней мере в той его части, где находимся мы, но, скорее всего, это везде – появляются дыры, прорехи, критические точки и целые критические области, разрывы континуума, которые суть возмущения эфира. Земля наша, попросту выражаясь, трещит по швам, как старый кафтан.

– Какова же первая флюксия ата-функции? – спросил Жак, что-то вспомнив. Аслан коротко усмехнулся.

– Очень крута, – ответил Питер. – Горизонт бифуркации буквально у нас перед носом.

– Дыра бифуркации, – проворчал Аслан. – Дурацкая дыра дурацкой бифуркации.

– Бифур… – Майя попыталась выговорить слово.

– Это когда дела могут пойти так, а могут эдак, – объяснил ей эвакуатор. – А кто такой Армагеддон, напомните? Это этот… Люцифер?

Ему не ответили.

– Причина? – спросил Жак у Питера.

– Есть две версии, – ответил Питер, – как водится, одна правильная, а другая нет. Первая – что это естественный процесс. Мир просто постарел и собирается двинуть кони в назначенный срок. Не мы первые, но мы последние. Все там будем. Бог дал, бог и взял.

– Я так понимаю, это неправильная версия, – сказал Аслан.

– Естественно, неправильная.

– А какая правильная? – спросил Жак.

– Моя, разумеется, – ответил Питер.

– И в чём она состоит?

Питер по очереди оглядел своих друзей, Майю и Прелати.

– Я вижу в этом направленную злую волю, – наконец сказал он.

– Уф, – произнёс Аслан. – Чуть сердце не прихватило. Я-то думал, ты серьёзно…

– Он вполне серьёзно, – заметил Жак. – Это ты чего-то не понимаешь.

– Я в злобных мировых заговорщиков не верю, – объявил эвакуатор. – Это пусть стеганоложцы верят.

– Кто-кто? – спросил Питер.

– Стеганоложцы, – чуть менее уверенно сказал Аслан. – Которые из тайных лож.

– А! – сказал Питер. – Нет, я не стегано…ложец. Я просто вижу. Легри и Терье получили своё могущество от братства Урании. Фуке кто-то снабжает древним оружием и, что гораздо опаснее, древними знаниями. Он безусловно злодей, но он умелый злодей. Слишком умелый. Меффрэ нашла лабораторию (здесь Питер поглядел на Аслана) и собирается уничтожить мир в угоду своим безумствам.

– Это всё интересно… – начал Аслан, – но…

– Погоди ты, – досадливо сказал Жак. – Он же не всё сказал.

Аслан остался стоять с открытым ртом.

Питер наморщил лоб, собираясь с мыслями. Солнце уже перевалило за высшую точку, день начал медленно клониться к вечеру. Припекало довольно сильно, и странно было видеть серый лёд, которому солнечный жар был совершенно нипочём.

– Но я уверен, – сказал учёный наконец, – что древние – это не только зло, или не только то, что можно обратить во зло. Древние знали и способ, как можно спастись от этой беды, и, скорее всего, они и спаслись. И эту тайну тоже надо узнать. Потому что есть у меня такое подозрение, что, кроме нас, больше некому.

Прелати издала неопределённый возглас, но никто, даже Майя, не обратили на неё внимания. Все помолчали с минуту.

– Я передумал, – вдруг сказал Жак. – Я что-то не хочу в эту дыру. Что ты там говорил про лёд на проливе, Аслан?

– Эй, постой, – ошеломлённо сказал эвакуатор. – Это я передумал. Надо идти именно в дыру. Это же древняя дыра, стало быть, мы там можем что-нибудь узнать о древних. Может, даже узнаем, как найти этого Армагеддона…

– Армагеддон – это место, – поправил его Жак. – И это не Люци…

– …найти и как следует его нагнуть, – пропустив его слова мимо ушей, продолжал Аслан. – Это же всех чудовищ и субурдов уложить, одним ударом. Хватит гоняться за осами, надо давить гнездо. Понимаешь? Ну и время. Ты же сам говорил!

Теперь все смотрели на Жака.

– Нет, конечно, он не согласен, – сказал Аслан понимающе. – У него большие планы в Париже. Он там сейчас очень популярен.

– Я не со всем согласна, – сказала вдруг Прелати. – Нони спасать вам не придётся. Она уже в безопасности.

Жак развёл руками.

– Вы все сегодня чертовски убедительны, – сказал он. – Но учтите, я буду подходить к вопросу с позиций холодного разума и здоровой критики.

– То есть ты будешь ныть, – сказал Аслан.

– Да, – с достоинством сказал Жак. – Как потревоженная совесть.

– Как прыщ, – сказал Аслан.

– С человеком, который не понимает разницу между Армагеддоном и Люцифером, дискутировать не желаю, – ответил Жак.

– Ах ты, – сказал Аслан. – И в чём же разница, скажи пожалуйста?

– Армагеддон – это место последней битвы сил добра и зла, – величественно объяснил финансист. – А Люцифер – это райский сад. Светящийся.

Питер поперхнулся и жестоко закашлялся; с минуту он как мог уворачивался от заботливого кулака Жака, которым тот стучал по его спине и иногда даже по ней попадал.

И тут до их ушей донёсся приглушённый, отчаянный женский крик.

Друзья замерли и переглянулись. Тоненько вздохнула-всхлипнула Майя.

Крик шёл из тоннеля.

Глава шестая, где Геркулес Мюко идёт на повышение