Слишком много колдунов

Аслан промолчал, и Питер вспомнил, что припасов у них, кроме пары бочонков с питьевой водой и небольшой сумки с лепёшками, которую им всунули спасённые от разбоя горожане, не осталось.

– Три, – произнёс Жак. – Потому что геройствовать это хорошо, но кушать тоже надо.

– Я туда не полезу, – в третий раз повторил Аслан.

– Почему? – просто спросил Жак. Эвакуатор промолчал.

– То есть рациональных причин нет, – подытожил его финансист.

– Неизвестно, что там, в этой дыре, – теперь Аслан глядел прямо на мадемуазель Прелати. Майя прижалась к нему и смотрела на бабушку тоже сердито, нахмурившись.

Жак пожал плечами.

– Точно так же неизвестно, что нас ждёт на середине пролива. Например.

– Я ей не верю, – объявил эвакуатор.

– Аслан, – сказал Питер. – Ты грубишь.

– Я вам не верю, – поправился Аслан, обращаясь уже прямо к Прелати. Наступила тишина, которую нарушало лишь щёлканье и стрекотание какой-то неведомой птички над их головами. – Как вы попали в Лилль? Вы не узнавали места, по которым мы ехали. Вы путали названия деревень и городов. Массалья находится на юге, а Нант на западе, хотя по вашим словам, вы там ночевали на пути из Кале. Зачем вы нам лжёте? Я вам не верю. И это очень рациональная причина.

Старуха стояла спокойно, оглядывая местность.

– Я просто забыла. Это было давно.

– Предлагаю голосовать, – скучным голосом произнёс финансист. – Мы теряем время.

Эвакуатор растерялся, затем быстро сказал:

– Майя тоже голосует.

– Конечно, – великодушно сказал Жак. – Как и мадемуазель Прелати.

Все взгляды обратились к Питеру, поскольку только его мнение было неясным. Питер помолчал, вздохнул, затем поднял большой палец, показывая его Жаку.

– Здорово, дружище, – сказал он, кивая. – Просто здорово, правда. Вижу, что Дебатц не зря тебя боится. Да и не только Дебатц, я так понимаю.

Жак хмыкнул и отвернулся.

– Голосовать нельзя, – сказал Питер серьёзно. – Жак вас провёл, как детей. Вопрос слишком важный.

– Важный, но простой, – заметил Аслан. – Рациональные доводы против…

Жак поднял брови.

– …против других рациональных доводов, – закончил капитан королевской эвакуации.

– Есть ещё, – сказал Питер.

– А, – сказал Аслан. – Ну, изложи.

Питер молчал, хмурясь и кусая губу. Затем вздохнул и произнёс:

– Наш мир представляет собой диск. С утолщением в середине и узкий по краям.

– Ого, – сказал Жак. – И к чему это ты?

– Вроде же шар, – Аслан пристально смотрел на Питера, чтобы понять, не разыгрывает ли тот их. Питер выдержал его взгляд.

– Шаром наша планета не была даже у древних, – сказал он. – Она была геоид. Сплющенная с полюсов сфера.

– Ну да, – сказал Аслан. – Шароподобный геоид, гигантский континент, Европа. Или как там сейчас модно? Евразия? Индиопа?

– Ну, во-первых, всё-таки не шар, а диск, – сказал Питер тихо. – Во-вторых, континент не один.

– А, – вспомнил Жак. – Аме… как там? Америка?

– Америка, – сказал Питер. – Дайте сказать, потом перебивайте.

– Когда ты доскажешь, перебивать будет нечего, – немного сварливо заметил эвакуатор, но замолчал и принял вид внимательного слушателя. Прелати сделала лёгкий шаг в его сторону, а Майя переместилась и встала перед Асланом. Будто лекция, подумал про себя Питер, и заговорил.

– Наш мир – это, повторяю, диск с утолщением посерединке. Он более или менее плашмя лежит в мировом эфире, который заполняет всё пространство. Причем эфир, он неодинаковый. – Питер поднял ладонь на уровень глаз, изображая Землю. – Условно говоря, «внизу», «под» диском он более плотный, а сверху, над диском эфир менее плотный. Поэтому наш диск лежит на плотном эфире относительно спокойно.

– Как коровья лепёшка, – неожиданно сказала Майя. – На воде.

– Да, – сдержанно ответил Питер. – Примерно как коровья лепёшка. А эфир – это все физические законы. Самые фундаментальные. Скорость света, масса, силы притяжения, и, – здесь Питер сделал паузу, – физические размеры.

– А! – сказал Жак. – Дюймовочка.

– Да, – Питер кивнул. – В плотном эфире всё другое. Таков наш мир.

– Пит, это всё интересно и даже увлекательно, – проговорил Аслан слегка извиняющимся тоном. – Но как, во имя всевышнего, это относится к вот этой вот дыре?

– Погоди, я ещё не закончил, – сказал Питер. – Я думал, вы впечатлитесь. Или у вас возникнут мысли.

– Мы практики, – сказал Жак. – И время идёт.

– Время да, время идёт, – согласился Питер. – Бежит, летит. Спотыкается.

– Ну, дальше, – опять неожиданно сказала Майя. Всё это время она слушала, затаив дыхание.

– Мир гибнет, – просто сказал исполняющий обязанности заведующего кафедрой. – Гибнет сразу на нескольких уровнях, а возможно и на всех. Физические законы трещат по швам, мертвые восстают из живых, древнее зло, а также древнее добро, которое, может, ещё хуже зла для нас, призываются в наш мир людьми, которые понятия не имеют о возможных последствиях.

– Ты про Фуке?

– Фуке, – согласился Питер. – Староста Легри. Прокурор Терье.

Он взглянул прямо в глаза мадемуазель Прелати.

– Клотильда Мэффрэ.

Прелати усмехнулась. Майя расширенными глазами неотрывно смотрела на бабушку.