Слишком грешен

Набив карман монетами, Сьюзен нахмурилась, потому что из-за денег в кармане не осталось места для маленького ножа. Ее долги не чрезмерны. А учитывая то, что полицейского с Боу-стрит жестоко убили, ей скорее всего лучше пока не расставаться с оружием и постоянно иметь его при себе.

Поигрывая ножом, она направилась к двери. А когда проходила мимо камина, где обычно появлялся призрак леди Бон, по ее шее пробежал холодок, отчего изящная рукоятка ножа из слоновой кости выпала из ее рук. Нож с глухим стуком упал на деревянный пол.

Сьюзен отскочила назад (к счастью, лезвие не задело ее ног) и огляделась по сторонам в поисках призрака. Но леди Бон в комнате не было. Неужели она случайно прошла сквозь бедную женщину, когда ее призрачная форма только начала материализоваться? Черт возьми! Если бы не это…

Сьюзен опустилась на колени, чтобы поднять нож, ругая себя за то, что не смогла даже сделать попытку потолковать с привидением. Если дело и дальше пойдет в таком же темпе, то она так и не выяснит, какова миссия умершей женщины, и уж тем более не сможет выполнить ее.

Однако как только пальцы Сьюзен на несколько дюймов приподняли нож над деревянным полом, сквознячок вернулся. По рукам Сьюзен пробежали мурашки. На этот раз ветерок был настолько сильным, что начал трепать ей волосы. Рукоятка ножа опять с глухим стуком ударилась об пол.

Погоди-ка! С глухим стуком?

Сьюзен постучала по половице, на которую упал нож. Определенно под ней есть пустоты. Сьюзен стала простукивать соседние половицы. Нет, вроде там все в порядке.

Нахмурившись, она села на колени, а потом взяла нож. Осторожно вставив его копчик в щель между первой половицей и соседними, она стала надавливать на рукоятку, пока упрямая дощечка со скрипом не подалась. Как только половица приподнялась настолько, чтобы можно было сунуть под нее палец, Сьюзен немедленно это сделала и подняла ее целиком.

Пыль. Паутина. И старинный крест леди Бон. Сьюзен подняла его за золотую цепь. Цепочку следовало бы почистить и отполировать, но она была целая. Крест, как и помнилось Сьюзен, был украшен драгоценными камнями и резьбой, только он оказался тяжелее, чем она предполагала. Неудивительно, что призрак постоянно его ронял. Сьюзен протерла крест и цепочку подолом юбки, а затем надела себе на шею и застегнула замочек. Несколько долгих мгновений она ощупывала изгибы и резьбу на кресте, а затем спрятала его под платьем.

— Я всегда буду носить его, — проговорила она вслух — на тот случай, если обиженная мать кузины Эмелины слушала ее. — Этот крест станет символом моей готовности сделать все для того, чтобы спасти вашу дочь.

Сьюзен поднялась на ноги. Вероятно, она не может законным путем забрать леди Эмелину от ее мужа… но она в состоянии, черт возьми, сделать что-нибудь, чтобы забрать мужа от кузины Эмелины. Олли не сможет издеваться над ней, когда его повесят за пиратство. А она, Сьюзен, обязательно добьется того, чтобы это произошло.

Как только она нажала на дверную ручку, перед ее внутренним взором всплыло лицо судьи. Возможно, и от мистера Форрестера наконец будет какая-то польза. Это ведь из-за него сорвалась ее первая попытка к бегству. Сьюзен по-прежнему считала судью порядочным негодяем из-за того, что он даже не попытался спасти леди Эмелину, однако он был прав, утверждая, что закон не на их стороне. Да, с точки зрения прав собственника-мужа так оно и было.

Впервые за все это время Сьюзен стала с нетерпением ждать обещанного приезда мистера Форрестера, Признаться, она начала задумываться о том, верным ли было ее предположение, что судью на самом деле совершенно не интересовало происхождение французского шелка. Что, если он с самого начала заподозрил, что в дело замешаны пираты, только у него не было никаких подтверждений этому? А вот если бы он получил хоть какие-то доказательства того, что шелк завезен контрабандистами, тогда ему было бы проще выяснить, кто это сделал.

А она, кстати, прекрасно овладела искусством распространения сплетен и слухов, так что ее можно смело назвать именно той особой, которая с готовностью возьмет на себя эту миссию. Если она предоставит судье неоспоримые доказательства контрабанды, то не только спасет этим жизнь кузины (и свою собственную), но также даст возможность леди Бон и мертвому мистеру Ботуику — а также их призракам — упокоиться с миром.

Не прошло и часа, как Сьюзен вышла из дома и направилась в город. Она заходила в одно заведение за другим, чтобы расплатиться с долгами, постоянно думая о том, что появляется на людях впервые с тех пор, как Эван лишил ее девственности. Она стала именно такой, какой они ее и считали, — падшей женщиной.

Мистер Ботуик, а не Эван, поправила себя Сьюзен. Они не друзья и никогда не были друзьями. И никогда больше не будут любовниками.