Слишком грешен

Эвану не верилось, что младший брат усложняет ему жизнь, даже будучи мертвым. И в то, что он рассказал обо всем Сьюзен. А та, в свою очередь, никому не проронила ни слова. Нет, это несправедливо. Конечно, да он и сам, если увидит привидение, едва ли напишет об этом в колонку популярной газеты. Должно быть, человек, которому доверена такая тайна, чувствует себя очень одиноким. Эван полагал, что, окажись он в подобной ситуации, быстрее придумал бы какой-нибудь выход.

Он подошел к небольшому комоду и вынул из ящика инкрустированный перламутром гребень, который выпал из волос Сьюзен перед тем, как она вырвалась из его объятий в Мунсид-Мэноре. Иногда ему казалось, что она постоянно убегает от него. Хотя, возможно, это он постоянно ее преследует.

Сунув гребень в карман, Эван бросил взгляд на смятую постель: сегодня он впервые занимался любовью в собственной спальне. Странно! За те четыре года, что он провел в Борнмуте, почти все его встречи с женщинами проходили в случайных местах.

А теперь взгляните на него! Он стоит один посреди комнаты, думает о Сьюзен и изнывает от желания снова ее увидеть.

Осознав иронию ситуации, Эван даже зубами заскрежетал. Впервые в жизни он всерьез заинтересовался женщиной, которая была нужна ему не только для мимолетного удовольствия, но ничего не может с этим поделать, и все благодаря своему брату — двуликому Янусу. Или все-таки может?

Эван замер на полпути к кровати, перед которой на полу валялись его смятые рубашка и жилет. Что именно сказала Сьюзен? Тимоти занимается расследованием дела о пиратах… Да. Но для кого он ведет это расследование? Может, он делает это для себя, руководствуясь какой-то непостижимой целью! Может, он вообразил себя писателем? Тимоти всегда предпочитал компанию воображаемых, а не реальных людей.

Сьюзен сказала, что она предполагает, что их всех повесят. Правда, она не пояснила, почему пришла к такому выводу. Если Тимоти умер до того как начал воплощать собственные планы в жизнь — какими бы ни были эти планы, — то, возможно, угроза не так уж велика.

Конечно, это не означает, что можно забыть об осторожности. Сам он часто рисковал, но для начала всегда взвешивал все «за» и «против».

Он не станет участвовать в новых приключениям капитана. Но этого недостаточно. Он также должен удостовериться в том, что никто не сможет найти никаких свидетельств о его связи с командой пиратов. В противном случае ему придется уехать из Борнмута. Причем незамедлительно. И паче его ждет тюрьма и смерть.

Приподняв жилет, лежавший на смятом галстуке и сорочке, Эван снова бросил его. Лучше приказать слуге, чтобы тот принес ему другую одежду.

Через пятнадцать минут Эван вышел из спальни в новой одежде. Он спустился вниз и тут же резко остановился, с изумлением увидев, как один из его конюхов входит в переднюю дверь. Ему показалось, что слуга… нет, не нервничает, однако его определенно одолевает некоторое беспокойство. Конечно, беспокойство — это не нервозность, но для Эвана в его нынешнем состоянии любое изменение обычного положения вещей могло стать причиной тревоги.

— Что случилось? — осторожно спросил он.

— Возможно, ничего особенного, сэр, — начал конюх, в одно мгновение еще больше растревожив Эвана, — но один человек несколько минут назад что-то вынюхивал возле ваших конюшен. Ну а поскольку вы велели нам сразу сообщать, если какие-то незнакомцы попадутся нам на глаза в тех местах, где их быть не должно… В общем, сэр, я решил, что должен рассказать вам об этом.

Несколько мгновений Эван не мог дышать. Может статься, что ему не удастся сбежать из дома посреди ночи, если они уже пришли за ним. Но кто «они»? Констебли? Но почему тогда они начали поиски в конюшнях, не послав прежде человека в дом, чтобы выяснить, где находится хозяин? «Сохраняй спокойствие! Сосредоточься!»

— Как выглядел этот тип? — спросил Эван. — Что именно он делал?

Конюх покачал головой.

— Это была девушка, сэр, — сообщил он. — Она хотела посмотреть лошадей.

Эван заморгал.

— Де… девушка? — переспросил он.

— Маленькая блондиночка, сэр, вот такого примерно роста, насколько я помню. — Конюх показал рукой пониже своего плеча. — И если не ошибаюсь, в очках. Она не назвала своего имени, но явно прошла к конюшням по тропе, ведущей от дома. Может, вы видели ее здесь?

Да-да, конечно, он ее видел. Проведя пятерней по волосам, Эван попытался сосредоточиться. Сьюзен расспрашивала о его лошадях? Но почему тайком, если она могла открыто попросить его об этом? Черт, и как она узнала о его лошадях? Его конюшни надежно спрятаны.