Слипер и Дример

вощёную бумагу. Кама в холоде становится пассивной и медлительной, съёживается и

дикобразится. Так что лепят из нужного количества — тридцать граммов на килограмм в кирпич,

и в авоську ледянючую. Инструкция там же.

— Странно, так всё просто, — завернул трубочкой губы Слипер, — и так удобно. А мы вот

проходили мирами, в которых люди летают на ужасных гремящих жестянках, откуда валит

чёрный дым и вонь никудышная.

— Это потому, — назидательно изрёк Мора, отчего стал ещё смешливее, — что вы шли по низу

Небесной Загогулины, то бишь по краям адских планет. Там энергия бытия уже вязкая, тяжёлая,

загрязнённая. Поэтому Кама в тех местах обитания становится неуправляемой. Из неё в таких

мирах ничего не построишь. Она даже на физическом плане форму не сохраняет, но переходит

практически целиком в состояние огненной стихии. А как можно из грязного огня сделать нечто

холодноразумное и строго управляемое? Никак.

— Весь вопрос только в уровне конкретного мира? — спросил Слипер.

— А в чем же ещё? — улыбнулся Шкындырович. — От уровня осознания зависит практически

всё во всех мирах. Так и во времена века Кали, когда миры один за другим начинают

деградировать и тает весенними снегами этот самый пресловутый осознательный уровень, энергия

Камы не только не используется, но даже память и знание о ней теряется в глубине

распрямляющихся извилин живущих во времена Кали-юги. Калюжная, то бишь грязная энергия не

нужна никому. А здесь, в городе А, который во времени своём преимущественно находится в поле

Сезона Текучей Воды, Кама успешно используется для строительства межземельных кораблей.

— Межземельных? — переспросил Загрибука.

— Мы называем миры «землями», — ответил Мора, — что наиболее точно отражает суть

Слоёв реальности. Ибо миры, подобно островам, разбросаны по Лабиринту и имеют разные

системы координат. Но все они суть земли разные. Или, как говорят пилоты, «варши», то есть

острова в мировом пространстве.

— Ну, это понятно, — кивнул Загрибук., — Потому, видимо, и говорят «за тридевять земель».

— Вы очень точно и быстро ухватываете суть, профес… — Шкындырович поймал быстрый

прищуренный взгляд Дримера, — профессионально прямо-таки по косточкам раскладываете!

26

9

Загрибука расцвёл. Мора рассеянно улыбался и, судя по всему, опять ничего не заметил.

— Вы правы, — продолжил Ш. Ш. Шкындырович, — «тридевять земель» — это совершенно

точное астрономическое расстояние до указанной земли, то есть до определенного Слоя

реальности, до конкретной варши. То бишь три в девятой степени. Приблизительно это равняется

19 683 перебежкам Света. А одна перебежка Света равняется тому расстоянию, которое проходит

Свет на частоте сорок восемь за один оборот планет Срединного Барьера.

— Мама, я окончательно запутался! — закрыл голову загребущими лапами Загрибука.

— Мама, я окончательно запуталась! — воскликнула Соня.

— Мама в Лесу! — строго посмотрел на неё я. — Так что мявкать тут на всю кухню

совершенно ни к чему!

— Не придирайся, мы всё равно ничего не понимаем! — подпрыгнула Терюська. — А чтобы

дальше жить-поживать в книжке, мы должны всё понимать. Хотя бы более-менее. А то как

можно поживать в том, чего не знаешь? Только плохо! А я плохо живать не хочу! И поживать

тоже! Кстати, у тебя нет ничего пожевать?

— В холодильнике! — буркнул я и задумался. А ведь Терюська права. Надо как-нибудь

прояснить весь этот научный доклад.

— Инструкция там же! В холодильнике! — крикнул я ей вслед. — Только брикет жирный не

трогай на верхней полке. Там вимана запакованная лежит.

Капля корабля снизилась с тошнотворной высоты и потекла над полосой широкой автострады.

В принципе, дорога могла бы служить для вполне себе наземного транспорта, так как была

отполирована, словно зеркало. Но тут и там навстречу им попадались такие же капли-корабли. Все

они скользили над отражающей небеса поверхностью в разные стороны. Полосы дорог сходились

и расходились, представляя собой систему сложных развязок, которые кружились и вертелись

вокруг синеватых и серебристых небоскрёбов.

— Почему над полосой надо лететь, если вокруг небо свободно? — спросил Загрибука. —