Слипер и Дример

(— Это как слепому пытаться рассказать, что такое солнце, — откомментировал

Шкындырович. — И невозможно по сути, и к тому же опасно для своего здоровья. На костре

сожгут, и к гадалке не ходи! Или распнут на вешалке! Дикари это любят.)

Парень и не знал, что лазутчик задумал нечто воистину грандиозное, а именно: совершить

парный тандемный Прыжок из одной вселенной в другую. И однажды откровенно развёл парня на

этот опаснейший аттракцион. Лазутчик знал, стоит заиграться с Лабиринтом достаточно глубоко,

как рано или поздно наступит миг, когда тот подтвердит статус, прочитает азимут и возьмёт

дальнейшую инициативу на себя. Так и случилось. В какой-то момент, увязнув в не до конца

понятной его разуму игре, парень неожиданно понял, что реальность уж больно как-то быстро

реагирует на его мысли, слова и действия, и на мгновение испугался, но тут уравновешенный и

крайне спокойный голос лазутчика сказал ему:

— Не бойся. Страх — плохой попутчик. Он всегда недоговаривает, а по сути, лжёт, ничего не

зная наверняка. Иди до конца. Ведь ничего плохого с тобой пока не произошло, даже наоборот!

26

3

Смотри, твои отношения с родителями стали лучше, друзья больше не тыкают в тебя пальцами, ты

становишься авторитетным человеком среди своих товарищей. Ты учишься всё быстрее и

эффективнее. Ты уже почти являешься самостоятельной боевой единицей. Ты скоро узнаешь, что

означает быть Воином. Дойди до конца и увидишь чудо!

И парень пошёл. И мы все знаем, чем это кончается. Хе-хе. Парень и понятия не имел, что

именно перед ним находится, когда спустя несколько недель на последней стадии прохождения

Лабиринта увидел парящие над землёй, невидимые другим людям мерцающие неоновые следы.

(— Следы коллег Стрелочника Белочкина, — улыбнулся Шкындырович. — Ай-яй-яй яй-яй яй-

яй!)

И парень вступил в первый из них ногой.

(— Ох-хо-хо! — протянул Шкындырович.)

С этого мгновения он полностью утерял контроль над своим телом, и каждый последующий

его шаг ложился безошибочно в очередной отпечаток следов, причем скорость движения

стремительно нарастала. Ум его перестал что-либо понимать. Люди же со стороны видели и вовсе

несусветную картину. Между трамвайными рельсами и заполненным машинами шоссе по полоске

выцветшей травы прыгал и танцевал странного вида взлохмаченный парень. Он то вставал на одну

руку, то вертел кульбит, то проделывал несколько па из классического вальса, то шёл чрезвычайно

резво спиной вперёд, то перекатывался «солнышком». Но главного зеваки, конечно, видеть не

могли. А именно того, что парень, безукоризненно следуя оставленным над землёй ангельским

следам, шаг за шагом приближался к самой сердцевине Лабиринта. Этот безумный брейк-данс

закончился для него в маленьком дворе на скамейке, на которую его буквально привели. Парень

рухнул на неё, вытянул струной спину и шумно выдохнул. Все эти движения происходили с ним

абсолютно автоматически, без какого-либо участия воли и разума. И вот последние кубические

миллиметры воздуха покинули легкие. Он замер. И стук сердца стал замедляться. Тук-тук… Тук…

Тук-тук… Тук… Тук… Сердце остановилось. И вдруг мир сдвинулся.

— Как сдвинулся? — ахнул Загрибука. Крошки печенья из его разинутого рта просыпались на

пол.

— Мир сдвинулся весь и сррразу, — пояснил Башкирский Кот, свисая хвостом с подоконника.

— Тотально и бесповоротно, ибо парень только что совершил Прыжок и сменил вселенную.

Навсегда. Безвозвррратно.

— И что, так там и остался? — Слипер, постукивавший нервно ложкой по краю стола, замер.

— Не гони, аднака, волну, начальника, — хмыкнул Башкирский Кот. — Гутарим по порядку. А

было так.

26

4

Сердце стукнуло вновь и пошло. Посидел он на скамеечке. Глядь, а всё вроде и на месте.

Только чуть другое. Те же дома, та же улица, двор тот же. Но всё не то. А в чём разница — и

объяснить невозможно. Да и разница эта показалась парню настолько незначительной, что скоро и

замечаться перестала. Паренёк отдышался слегка. Очухался. Вытер пот со спины. Да и поехал

домой. Дошёл до остановки, сел на трамвай, потом пешочком через дворы, тут и подъезд родной.

Поднялся по знакомой лестнице на первый этаж, и вдруг глядь, а дверь-то в родную квартиру

красно-коричневая. И всё бы ничего, но вот, сколько он себя помнил, она всегда была зелёной.

— Быстро покрасили, — усомнился парень и даже принюхался. — Хм, а краской вроде и не

пахнет.

Лазутчик, как назло, пропал в глубинах мозгов, а потому молчал.

— Ну и ладно, — скривился парень, открыл дверь ключом и зашёл домой.

А там мама на кухне шуршала, мыла тарелки, едой вкусно пахло.

— Мам! — позвал парень.

— О, пришёл. Чего? — отозвалась она.

— А давно дверь покрасили?

— Какую дверь?

— Ну, входную…

— А что с ней?

— Ну как, она вроде коричневой стала.

— Чего?

Мама вышла с кухни, замотанная и задёрганная жизнью, прошла мимо него в коридор.