Слипер и Дример

Гори-Гори и постучать-таки в стенку вселенскую, то бишь бумкнуться о Барьер. А там уж орать

соседям: «Эй, кто там, в камере?» — или более дипломатически: «Тук-тук, кто в теремочке

живёт?»

— А что, своих пррроблем мало? — спросил, крутя глазами за птичками, Башкирский Кот. —

Может, там в террремочке такие окажутся, что и своих потом не соберём.

— Речь идёт о прогрессе науки! — гордо вставил Загрибука.

— Вот первым и пойдёшь лапу жать неизвестному невразумическому трынтразябру, — ехидно

заметил кот, сходя с коврика на земельку. — Зайдёшь так по-свойски за Барьер Лабиринта и

скажешь: «Хэй, трынтразябр, я — Загри Ибн-Бука! Глубокое уважание всей семье! Байрам

мэнэн!» А он тебе плова казанчик! И кумыса в сиротскую кружку до краёв, мол, пей, мил чувак

Загрррибыч, какими судьбами?

— А может, у них и нет ни плова, ни кумыса! — спловился и накумысился Загрибука.

— А як же! — цвиркнул клыком Башкирский Кот. — Уся степь знама, шо нет! Супчик без

тарелки получишь! Нальют в ладошки, побрызгаешь в карррманы — и по домам!

— Нет, не надо туда Загрибуке, — тихо обвёл двор глазами Мора. — Я сам справлюсь, лишь

бы зима на голову не ёкнулась нежданно.

— Ты?! — хором шикнули Слипер, Дример и Загрибука.

— Он самый, — подтвердил Шкындырович. — Мы давно с Морой план этот вынашиваем. Он

— наинадежнейший пилот из всех, кого я знаю. Он виману туда и поведёт, когда срок настанет. А

пока ещё у нас много дел. Например, вскрыть этот милый домик.

Теперь уж все обратили пристальное внимание на дом, у которого они приземлились.

Обшарпанное двухэтажное здание с большими выбитыми окнами, полинявшего жёлтого цвета,

навевало лишь тоску и стояло окружённое с трёх сторон частоколом покосившихся досок. Во

дворе сбоку имелся старый ржавый гараж. Через несколько верёвок, закрепленных чем Тутытам

послал, было небрежно перекинуто бывшее когда-то белым бельё. От кучи мусора в углу несло

гарью. Типичный поселковый двор. Дом, видимо, когда-то был величественным. Колонны и

барельефы, точнее, то, что от них осталось, навевали мысли об ушедшей эпохе длинных

27

4

романтических поэм и дуэлей по всякому пустяковому поводу, лишь бы порезать кого во славу

понтов. Шкындырович провёл манипуляции с ковром, и он, словно камбала, притворился частью

пейзажа, полностью с ним слившись.

— Ловко, — заметил Дример.

— Дык! — подтвердил Шкындырович, пригладив костюмчик. — Прогресс! — и он повёл их

под колонны здания, туда, где темнела очертаниями трухлявая на вид деревянная дверь.

Но дверь оказалась хилой только на вид. Ни Шкындырбыр-Дух-Шкындырбаевич-Кого-

Шкындырович, ни Дример, ни Слипер, ни Мора не смогли справиться с надёжно спаянными и

вколоченными в самое сердце двери засовами и тяжеленным амбарным замком. Дример

поковырял дверь ножом, но сие также не принесло успеха. Затем Мора ещё раз попытался отжать

её плечом, но тщетно.

— Ф-у-у-у, — выдохнул Мора, оттерев со лба пот и отбросив с него же вихры.

— Незадачка, — кивнул Шкындырович. — А прибабахами магическими тут нельзя.

— Слушайте, — подал голос развалившийся в листьях посреди двора Башкирский Кот. Его уж

и заметать этими самыми листьями начало понемногу. Он чихнул, словно стальной волчий капкан

клацнул в тихом дворе, и отёр нос: — Я тут в авоське у Слипера видел железку одну завалючую.

Может, пррригодится? Ею можно попробовать откалупасить.

— Какую-такую железку?! — удивился Слипер. — Там у меня токма пилюльки

зачистительные по воду ходить да фонари головастые. Ну и Мокропопик Падучий храп наводит

спячный свой.

— Вай дод! Да говорю ж, в сумке посмотри, ара-джан, — кот невинно мигнул оптическими

прицелами глаз. — Лежит там какая-то крокозябная загогулина. Мы когда к самолёту спускались,

она на дороге валялась. Ну я и подумал, а чё это она под ногами бесхозная пригорюнилась,

покинутая всеми сиррротинушка? Ну и определил к тебе на временную прописку.

Мора укоризненно покачал вихрами и заулыбался.

Слипер снял с болотно-серого комбезного плеча оранжевую сумку-непромокайку, развернул её

и вытащил на свет железную кривую трубу:

— Ох ты, нифигушки себе!

— Ба! — радостно заорал Шкындырович. — Да это старая добрая одесская фомка!

— Шо? — переспросил Дример, топочась возле двери.

— Фом-ка! — утвердил по-пахански Шкындырбаевич. — Воровской инструмент прикладного

действу и завсегда предвзятого назначения. Описан во многих Кодексах различных Федераций, —

он отложил свою тросточку и взялся за изделие. — Короче, статья. Ну-ка, помогите мне…

Он вставил описанную железяку в перекрестие засовов и указал на её конец:

— Тут надо бы навалиться как следует. У меня не получится. Весу во мне крайне

символически. Еле дух в теле держится, — он хихикнул.

Мора с Дримером навалились на фомку, и засовы затрещали вековыми гвоздями в

слежавшемся дереве.

27

5

— Взяли ещё разок! — К ним присоединились Слипер и Загрибука, ухватившие железку за

оставшееся свободное место.