собственные туземные жители, и они оказались ну совсем недружелюбно настроены к пришлым,
пусть и весьма умным и развитым новоявленным соседям. Война началась с пустяков и мелких
стычек, как и всегда бывает, но затем переросла в полномасштабные боевые действия. Отдавать с
таким трудом найденную территорию переселенцы не хотели. Многие опыты можно было ставить
только здесь, в условиях крайнего истончения реальности. Тутошние аборигены, они же
стрекозявки, оказались на редкость смышлёными, но напрочь демонического уклада разума
существами. Учиться они ничему не хотели, не терпели поучений и советов, не внимали знаниям о
мироздании и его устройстве, а только всё использовали в своих целях, чаще всего оборачивая
изобретения поселенцев против них же самих. Как уж было сказано, всё закончилось
полномасштабной войной планетарного пошиба.
Теперь города поселенцев превратились в крепости, разбросанные по планете в разных
регионах, а туземцы как жили в лесах, так и остались в них, но зато совершали набег за набегом на
мирно копошащиеся своей бытовухой немегаполисы. Оказалось, что города являются некими
центрами устаканивания реальности, и от них отходили отражения, как лепестки от цветка.
Туземцы чувствовали себя во всём этом, как рыба в мадяре, так что им было по фигам. А вот
поселенцам нужно было учитывать постоянно меняющиеся сводки погоды и всяческую
изменчивую фэншуйность, чтобы попасть туда, куда надо, а не быть закинутым к тритьемоське на
рога.
23
0
На вопрос о Йоше Мора охотно ответил, что есть некий такой персонаж, который всё бредит
какими-то ключами, но он живёт в Пургопетрике. А до данного населённого пункта нужно
отдельно добираться, ибо Пургопетрик лежит за городом А, в ближайшем кривозеркальном
отражении, на островах, но в виду чрезмерно переменчивой погоды дорога может оказаться не
такой уж и простой.
— Нужно ждать отлива, и чтоб северный ветер задул со скоростью «по шнурки», — закончил
Мора.
— Это как? — спросил уже сонный Дример.
— Ветер измеряется просто, — бесхитростно ответил Мора, — Если ссышь против ветра и
попадаешь перед ботинками, то самолёту трудно подняться, ибо воздух неплотный и горючести
понадобиться боле. Если ссышь и попадает на носок ботинок — в самый раз, взлетай не думая. А
если обоссал шнурки или, ещё того хуже, штанины, то даже из ангара не выкатывай, снесёт
нахрен! Так вот, чтобы в Пургопетрик попасть — нужны «шнурки». И не на самоле туда надобно.
— А как? — Загрибука с удовольствием тянул ноздрями запах ухи.
— Кругосветным пешкодраловым! — подмигнул Мора и опрокинул в себя внушительное
количество мадяры. — Ладно, раньше времени ссать вообще не требуется, разберёмся. Надо —
значит все там будем! К тому же, — добавил он, глядя на Слипера, — босиком ты далеко не
учапаешь. Нужно тебе обувку подыскать. Да и братцу твоему тоже. Видать, исходили вы
нормально круголями. А теперь к столу.
Отведав ухи, гости заклевали носом, и Мора по-быстрому всех распределил по спальным
местам. Слипер с Дримером пошли на второй этаж, где в многочисленности подушечек уснули на
расстеленных по полу матрацах. Загрибука засопел на тахте. А Башкирский Кот свернулся прямо
у остывающего камина.
— Добрых снов! — пожелал всем Мора и сам ушёл спать в ангар, сказав, что у него там своё
уютное гнездо.
И надо же такому случиться, что в эту ночь всем всякой всячины во всякие всякости наснилось.
И к тому же разной!
Дример очнулся в автобусе.
— Опаньки! — сказал он сам себе. — Это ж мы где?
— Уж до моря почти доехали! — услужливо подсказала ему тётка с кошёлкой, восседающая
своим необъятным задом на масюсеньком креслице. Бигуди в её голове посверкивали, словно
патроны в ковбойском поясе. — Хорош спать! Уж стоя дрыхнете, как жирафы.
— Жирафы, — автоматом повторил Дример, и ему на мгновение привиделось что-то жирное,
стоячее, с шарфом на шее. — Бр-р-р, не надо мне к жирафам!
— И я так думаю. Чего тебе с жирафами делать-то? — утвердительно заметила та же тётка.
23
1
Дример оглянулся. Пассажиров было мало. Дядьки да тётьки, ну, как водится в обычном
нормальном автобусе на всех планетах. Кто щекой к стеклу дремлет, кто уныло таращится в серый
пейзаж за окном.
— Чего ж ты так пьёшь-то? — не унималась тётка. — Благоухает от тебя аж на весь автобус.
— Благо… Уха… Рыба… Море… — забормотал Дример и посмотрел на свои руки.
А они были в коротких сетчатых перчатках. И сами пальцы были зелёного с серебром цвета. Но
братца почему-то это нисколько не смутило.
Средние двери вдруг открылись, и он машинально вышел из автобуса.
«Не думать! — почему-то подумал Дример и сказал сам себе мысленно: — Каждый имеет
право на лево!»
И пошёл влево по брусчатой дороге, мимо чистенького аккуратного трёхэтажного домика, под
уклон к морю. Братец вышел к прибою, постоял немного, а затем встряхнулся.
«Не думать!» — опять подумал он и тут заметил дверь.