Слимп

— Чую, — загробным голосом внезапно изрёк медальон, — не одни мы тут. Печёнкой чую! Следят за нами, что ли? Ты давай не зевай, по сторонам поглядывай, — Мар тревожно зажужжал, словно маленький трансформатор.

— Откуда у тебя печёнка, — усмехнулся Семён: в слежку верилось слабо, какая ещё может быть слежка в таком славном месте. — Ты чего разгуделся? Комаров отгоняешь?

— Это присказка такая, про печёнку, — нервно ответил медальон, — и, пожалуйста, не отвлекай меня от выполнения моих прямых обязанностей! От твоей охраны. Надо все защитные блоки на всякий случай подготовить.

— Было бы от кого охра... — Семён осёкся.

Впереди, шагах в десяти от Семёна, из-за кустов резко вышел невысокий худенький человек, — даже не человек, а человечек, большеголовый карлик, — в белом чистеньком костюмчике, больше похожем на плотно облегающий скафандр. В одной руке человечек держал что-то вроде коробки с ручкой. Тоже белую.

На ходу развернувшись к Семёну в шаге как солдат на плацу, карлик несколько театральным жестом нацепил себе на нос узкие тёмные очки, заранее припасённые в другой руке, прижал коробку к груди и быстро откинул её боковую крышку. Внутри коробки на пружинной подставке лежал здоровенный, налитый кровью глаз.

— Не смотри! — в панике крикнул Мар. — Окаменеешь!

Вокруг Семёна Владимировича вспыхнуло насыщенное фиолетовое зарево — это медальон спешно включил один из своих защитных блоков. Наверное, особый блок от дурного глаза.

От белой коробки к фиолетовому зареву протянулся грязно-коричневый луч, больше похожий на материальное щупальце, чем на нематериальный взгляд.

— Уроды! — натужно взвыл Мар. — До чего же чужих ненавижу! Ох, колется как... Ходу, ходу отсюда! Меня надолго не хватит. Глаз шибко мощный, свежий... И где они, гады, их берут?

— Ах так! — разозлился Семён. — Значит, так, да? — и, швырнув в сторону одёжный свёрток, не бросился наутёк, как советовал медальон, а высунул руки за фиолетовое сияние и сгоряча ухватился за коричневый луч. Голыми руками.

Ощущение было неприятное, словно Семён сжал в руках шланг работающего дерьмовоза: скользкий луч вибрировал и дёргался, так и норовя из них выскользнуть.

Карлик демонически хохотал, тыкая в сторону Семёна свободной ручкой, всхлипывал от смеха и изредка показывал Семёну Владимировичу нехороший жест. Тот самый, который был выгравирован у Мара на обратной стороне. Знак ручной работы в единичном экземпляре.

— Ну я тебя, паршивца, — вконец осатанел Семён, рывком отодрал полупрозрачный шланг от поблекшей фиолетовой защиты и, покряхтывая от напряжения, отогнул его в сторону, нацелив коричневую кишку на весёлого карлика; взгляд, как Семён и надеялся, сразу же удлинился и жадно уткнулся в самого карлика и в его коробку.

— Опс, — изумлённо сказал белый человечек и окаменел, превратившись в беломраморную статую: вид у статуи — в мраморных чёрных очках, с протянутой вперёд рукой и торчащим из кулака кривым пальцем — был крайне хулиганский. Налитый кровью глаз не успел сомкнуть свои веки и тоже окаменел — вывалившись из коробки, он бильярдным шаром прокатился по тёплой брусчатке и застрял где-то в кустах.

— Мы что, победили, да? — словно не веря в случившееся, слабым голосом спросил Мар. — И как ты это сделал?

— А ты что, не видел? — Семён подобрал свёрток, обогнул статую по большой дуге и трусцой поспешил прочь.

— Не видел, — вздохнул медальон. — Самое интересное как раз и пропустил: защиту держал. Тут уж не до разглядываний.

— Где бы руки помыть? — Семён Владимирович на ходу сорвал с кустов пригоршню листьев и с отвращением стал оттирать ладони, хотя они были совершенно чистыми. — Чего он хотел, этот карла-марла? Налетел ни с того, ни с сего. Псих какой-то. Ты можешь мне объяснить, что случилось?

— Конечно, могу, — уверенно ответил Мар. — На тебя напал один из чужих с глазом василиска в чемодане. Или Медузы-Горгоны из Каменного Мира. Говорят, что она ими иногда приторговывает, когда на мели сидит. Ей это раз плюнуть — вырвала, а через день новый вырастает. Хм, интересно, а Медуза глаза себе под местным наркозом рвёт, или так, по-простому? Э... о чём это я? Ах да. Значит, напал на нас чужой, но почему-то сам окаменел. Видно, бракованный ему глаз попался. Контрабандный.

— Зачем напал? — официально, как на допросе спросил Семён. — С какой целью?

— А хрен его знает, — не менее официально ответил Мар, — не сказал. Напал и всё тут. Может, перепутал с кем. А может, пошалить решил. Кто их, чужих, знает! Они все чокнутые и уроды. Изначально. Так ты мне всё же не ответил, что случилось-то на самом деле.

Семён кратко объяснил — и про липкий коричневый взгляд, и про то, как изогнул его. И что из этого вышло.