Слёзы навий

Поднявшись, посмотрела на хмурого Радомира.

— Готовы?

Он кивнул. Святозар радостно выдохнул, схватился за ножны проверяя. Накинул плащ.

— Пора, — поднялась Аглая и начала оглядываться.

— Это ищешь? — Радомир протянул ее клинок. Она благодарно улыбнулась, прижала оружие к себе, быстро сунула под безрукавку.

Они уже вышли, прикрыв за собой дверь.

— А где наш мертвый друг? — спохватился Святозар.

— Покоится с миром, — едва слышно ответила Аглая, не глядя на него. Разом наступила тишина, и только ветер гулял между покосившихся брошенных домов, в то время как двое помрачневших бледных мужчин сняли в молчании шапки. Тала перекрестилась. И разом с Тихоном они прошептали:

— Да будет земля пухом.

Глава 19

Кони хрипели, рыли копытами землю и косились на Аглаю.

— Хороший конь! Не подведет!

Хозяин хлопотал вокруг, заглядывал Святозару в глаза, как чуял, что именно он будет платить. А может, на него подействовал уверенный взгляд воина, которым тот осматривал животину.

— Парой отдашь дешевле!

Не спросил.

Купец сморщился, взглянул в лицо воителю и закивал.

— Отдам, батюшка.

Святозар заглянул коням под губу. Поморщился.

— Совсем нынче наглый народ пошел. — Гневно зыркнул на торговца. — Что ж ты кляч нам подсовываешь? Они и пару верст не пройдут, падут!

Хозяин задрожал.

— Из стойла приведу. Так, что дорого смотреть.

Но Святозар уже не слушал, шел по ряду дальше.

— Лихо ты с ним! — улыбнулся Радомир. — Я по рынкам не ходок. Когда и приезжали на ярмарку, все больше девки мои… — и сбился с разговора. Мои. Как там Марья? Тряхнул головой, скидывая наваждение.

— Рынок Анжирана всегда жульем славился, — зевнул Святозар, — глаз да глаз. Смотри! — указал в сторону, где оживленно торговались двое. — Хороший обоз, крытый. И под дождь не страшно попасть, погода не жалует… — Посмотрел на затянутое серой дымкой небо.

К обозам подошли неторопливо, прислушиваясь к разговору.

— Говорю тебе, завтра деньги будут… — щурил глаза смуглый тощий мужичок, поправляя висевший на худощавом теле чапан.

— Завтра и получишь, — скалился коренастый черноглазый мужик, поправляя колпак на голове. Много здесь таких было. Кто в одеянии белом до пола, кто закутан шкурами. Тонкобородые мужчины, перебирающие в руках бусины. Остроглазые, с властными лицами, руки в толстых кожаных перчатках лежат на рукоятях кинжалов. И сами кинжалы удивительные. Носы загнутые, ручки каменьями поблескивают. Много бы Радомир отдал, чтобы такой в руке подержать.

Святозар на все это глядел настороженно. Радомир с любопытством.

— Сколько просишь? — Святозар рассматривал обоз. Торгаш сразу потерял интерес к собеседнику и расплылся в улыбке.

— Два золотых да три серебряных…

Святозар кивнул.

— Берем…

— Что значит берете? — подскочил второй мужик. — Мы уж договорились!

— Не договорились, — рявкнул в лицо ему торгаш. — Ты денег давал? Нет. Какой тебе договор…

— Ты обещал?

— Это когда же? Завтра? Вот завтра и приходи…

Он повернулся к воителю. Тот хмурился.

— Что ж ты, любезный, человеку обещаешь? Завтра обоза — то уж не будет.

Тот подмигнул.

— А я смотрю, вы издалече будете?

— Издалече, — согласно кивнул Святозар. Отпираться смысла не было. Слишком уж они выделялись на восточном рынке. Белоликие, светловолосые.

— И далеко дорогу держите?

— Далеко, — сощурился Радомир. Ему выспрашивания смуглого торгаша совсем не нравились.

— Небось не только обоз, но и коней добрых ищете?

— Ищем.

— И заплатить готовы?

Святозар вытащил мешочек с монетами, перекинул из руки на руку.

Глаза торгаша загорелись.

— Этот товар не для вас!

Святозар и Радомир переглянулись.

— Иди сюда, — махнул торгаш рукой смуглому босоногому мальчишке. — Смотри здесь.

И направился через рынок.

На выходе указал на широкую улицу, куда и свернули.

— У меня кочевая жизнь в крови. Обозы да кони выносливые. Дед всю жизнь породу выводил да приноравливал…

— Ты нам историю свою рассказывать собрался?.. — нахмурился Святозар.

Торгаш осекся. Но тут же расплылся в улыбке.

— Я к чему это говорю, — дело мое многолетнее. Я за него отвечаю. Уверен, господа заинтересуются. — Торопливо, широкими шагами отмерял ухабистую дорогу. Свернул с улицы в узкий переулок, указал на дом с высокими воротами.

— Проходите, господа дорогие. Зулейка! Гостей встречай.

На порог выскочила смуглая чернобровая женщина. Смолянисто — черная коса за спиной. Она шустро вытерла руки о вышитый узорами передник.

— И чего тебе?

— Ты мне не чего, гостей, говорю, встречай.

Она уперла руки в боки, глянула на входивших хмуро.

— Кого еще…

— Конями моими интересуются с кибиткой!

Она выпучила глаза и даже рот открыла, после всплеснула руками и бросилась в избу. А торгаш заюлил рядом.

— Идем, пока чай — май приготовит, я вам покажу.

И направился за дом. Прошел к высокому амбару, распахнул ворота.

— Вот!

Святозар и Радомир разом глаза протерли. Крытая повозка стояла посреди амбара. Высокая полукруглая крыша не материалом затянута, а железом обита. Окошки по обе стороны под стеклом, из крыши труба небольшая. По углам висят крытые фонари.

Входы с двух сторон.

— А вот и лошадки, — распахнул второй амбар.

Знающий толк Радомир глаза протер.