Слезы исцеляют. Как слушать детей

На всем протяжении истории реакция на детский плач была отрицательной. В Средние века в Европе плач и истерики считались признаком того, что ребенок одержим дьяволом. Позднее, в восемнадцатом веке, слезы рассматривались как зло, и родителям советовали «выбить дурь» из ребенка, сокрушив его волю¹.

По мере появления новых поколений отношение к воспитанию и родительские практики становятся все более бережными и ориентированными на потребности детей. Но отголоски многовековой истории все еще влияют на наши нынешние реакции. Плач по-прежнему нередко считается плохим поведением, которое нужно остановить как можно скорее, особенно если мы находимся на публике.

Надеюсь, что, читая эти главы, вы уже можете взглянуть на причины огорчений вашего ребенка по-новому. Вы должны были осознать целительную пользу слез и почувствовать, что сблизились с ребенком.

Когда вы начнете свое первое партнерство по слушанию, то обретете собственный опыт высвобождения чувств. Все это дает истинное понимание: плач – это позитивный и естественный способ выражения эмоции.

Однако в конце дня, если у ребенка случается истерика из-за того, что мы приготовили макароны, а не картошку, все эти знания могут улетучиться. Когда включается наша собственная стрессовая реакция, мы порой можем потерять терпение, что определенно не пойдет на пользу семейной жизни.

Переосмысляя слезы

Есть большая разница между пониманием того, что слезы – нормальны, и тем, чтобы в действительности чувствовать это. Помимо изменения мышления, мы должны изменить наши чувства и реакции в конкретных ситуациях. Конечно, мы будем испытывать стресс, когда, например, плачут одновременно несколько детей, либо пытаясь в одиночестве готовить ужин и укладывать ребенка спать, или же в ситуации истерики нашего двухлетнего малыша по приходе в детский сад.

Если мы переутомимся, на поверхность поднимутся наши скрытые воспоминания о слезах и огорчениях. Может показаться, что в настоящий момент с нами происходит что-то неправильное, но на самом деле так в нас говорят собственные воспоминания. Мы можем не осознавать этого, понимая только, что хотим как можно быстрее прекратить детский плач.

Мозг может интерпретировать нашу собственную историю разными способами. Нередко мы считаем, что причин для расстройства у ребенка нет, что он просто требует внимания либо пытается добиться своего при помощи шума. Ни одна из этих рационализаций не принесет пользы ни нам, ни нашим детям. Они возникают у нас под влиянием нашего собственного опыта и сложившихся в обществе традиций. В стрессовой ситуации мы не всегда способны ясно мыслить и действовать с учетом наших знаний о процессе исцеления. Вместо этого мы реагируем эмоционально под влиянием собственного прошлого.

Наше прошлое остается с нами

Любые реакции взрослых на наши детские слезы стали своего рода тонким бессознательным программированием: плакать плохо, нужно успокоиться как можно скорее. У каждого накопились свои истории, как родители и другие взрослые реагировали на наши огорчения. В младенчестве, скорее всего, вас укачивали, утешали, либо давали пустышку. В более старшем возрасте могли игнорировать, отправлять в свою комнату, кричать или даже бить.

Может быть, у нас есть воспоминания о том, как к нам относились с заботой во время плача, но даже в этой доброте, вероятно, присутствовали попытки прекратить огорчение. Даже слова, произнесенные с любовью, например: «Не грусти», – несут в себе посыл: «Этот взрыв чувств невыносим для меня, и я не могу с ним справиться». Если добрый человек с хорошими намерениями давал нам конфету или покупал игрушку, чтобы утешить, он тоже давал понять, что нужно прекратить плакать.

Возможно, у вас есть память о неуловимых невербальных реакциях на ваши детские слезы². Если во время плача мама начинала нервничать или ощущала дискомфорт, мы запомнили тревогу ее тела. Если кто-то постоянно давал нам пустышку каждый раз, когда мы огорчались, мы стали думать, что слезы запрещены.

Также наши представления формируются на основе наблюдений за поведением окружающих. Например, однажды, когда я вернулась с каникул домой, моя мама расплакалась. Я не помню всех деталей: был ли рядом папа, как он отреагировал, – но почувствовала отчаяние. Мне, маленькой девочке, показалось страшным, что моя мама плачет.

У детей возникают разные эмоции при виде слез. Если их самих слушали мало, они будут говорить другому малышу, чтобы тот перестал плакать; школьники могут обзывать друг друга плаксами или ревами.

Так создается история, сплетение наших переживаний, которое выглядит как достоверное знание о слезах. Представление о плаче как плохом поведении, которое нужно прекратить, формируется на основе нашего собственного опыта.

Как работать с воспоминаниями в настоящий момент