Слепцы

– Ты не понял? Ты не умрешь пока. Ты еще будешь жить почти неделю. – Рыжий распустил веревки, освободил руки Хорька и связал их спереди. – Я тебе сейчас миску дам. Кулеш. Наши хорошо кулеш готовят.

Рядом кто-то разговаривал, даже смеялся, но Хорек не различал слов, просто смотрел перед собой в огонь. Рыжий сунул ему в руку ложку, поставил перед ним в подтаявший от огня снег глиняную миску, от которой шел пар.

– Ешь, – сказал Рыжий.

Хорек потянулся ложкой к миске, не понимая, что делает. Он не хотел есть. Он не хотел ничего. Его и не было. Только детский крик. И кровь. И грязь.

Пальцы разжались, ложка выпала, а Хорек сидел и смотрел перед собой в огонь.

– Ты уронил! – сказал молодой голос совсем рядом.

Кто-то протянул руку, поднял ложку, отряхнул ее и протянул Хорьку. Хорек взял, оглянулся на того, кто ее подал. И замер.

Парень улыбнулся:

– Крепче держи.

Хорек попытался встать, но связанные ноги не пустили, Хорек опрокинулся на спину, не сводя взгляда с лица парня. Варево выплеснулось в снег.

– Да ты что! – молодо засмеялся кто-то слева. Хорька подхватили, посадили на место.

Хорек оглянулся и снова чуть не закричал. Молодые улыбающиеся лица. Его ровесники, может – чуть старше. Ну, лет шестнадцать. Еще даже усы только наметились. Парни и девушка. Она наклонилась, чтобы отряхнуть спину Хорька.

– Нет, – сказал Хорек и повторил: – Нет!

Они были слепы. Все эти парни и девушки возле костра были слепы. Веки закрывали пустые глазницы.

– Нет! – закричал Хорек. – Не-ет!

Он все-таки смог вскочить, но не удержался на ногах и упал, и продолжал ползти, оглядываясь через плечо на слепые лица. На улыбающиеся безглазые лица.

– Не-ет!

К Хорьку подбежал Рыжий, схватил его под мышки и потащил к саням. Хорек не вырывался, он закрыл глаза и, не переставая, шептал одно и то же, будто это могло что-то изменить:

– Нет-нет-нет-нет-нет-нет…

Ночь длилась бесконечно, но утро все-таки наступило. Хорек сидел на передке первых саней, укутавшись в старый тулуп, и, казалось, ничего не замечал. Солнце только осветило восточный край неба, как последовала команда, и сани медленно выползли на дорогу.

Иней лежал на спинах лошадей, кружевами – на придорожных кустах; а рощицы, разбросанные по равнине до самых гор, казались глыбами хрусталя, особенно когда первые лучи солнца скользили по вершинам деревьев, покрытых льдом и белой бахромой снега. Длинные тени камней и деревьев, тянувшиеся прочь от солнца, становились все короче и короче.

– Не замерз? – спросил Рыжий, когда сани выехали на дорогу.

– Нет, – ответил Хорек. – А они… Те…

Хорек кивнул в сторону фургона:

– Они вправду слепые? Все?

– Слепые, – Рыжий ответил спокойно, как о чем-то совсем обычном. – Все.

– Куда вы их везете?

Рыжий пожал плечами, совсем как Дед, когда вопрос не требовал ответа, или ответ был слишком сложным.

– В легенде… говорили, что Серый Всадник отдает детей тем, кто на другой стороне. – Хорек поежился. – Выкупает свой замок…

На лице Рыжего появилась пренебрежительная улыбка.

– Так говорили, – пояснил Хорек.

Мимо них пронеслись трое всадников, скрылись в предрассветном сумраке.

– А слепой певец…

– Певец? – удивленно переспросил Рыжий. – Вы его тоже нашли?

– И убили, – сказал Хорек. – Тоже убили.

– Застали днем?

– Нет, в подземелье… Мы не хотели… Даже не знали, что он попытается… А он убил Щербатого. Бросил нож прямо сквозь темноту. На голос.

– И вы его убили в темноте? – недоверчиво переспросил Рыжий. – Надзирателя вы смогли убить в темноте?

– Так получилось, – тихо ответил Хорек, почувствовав вдруг вину. – Он сказал, что убьет всех нас…

– И убил бы.

– Да… Так вот он говорил, что Серый Всадник не откупается от тех… Он делает из детей затычки, затыкает ими щели, через которые темные попадают сюда… – Хорек посмотрел на Рыжего. – Он сам хотел быть у Серого Всадника, но тот его выбросил…

– Певец слишком много говорил. Наверное, напился?

– Ну… Он пил тогда…

– Напился… Я предупреждал Круга, говорил и Смотрителю… Все не так. Все равно все не так. Про Жлоба я говорил, про Молчуна, про их жадность и глупость… Нельзя делать важное дело… благое дело грязными руками. Грязь от рук липнет и к этому делу. Старый Крыс… Все равно нужно было с ним что-то решать. Раньше или позже… Он же рыл ходы… продолжал рыть ходы, а Надзиратель ничего не делал. Шлялся по кабакам, пел песни, напивался и болтал лишнее… – Рыжий хлестнул лошадей, словно это они были во всем виноваты. – Ничего… Скоро все станет на свои места. Круг принял решение. Мы перестанем прятаться, мы скажем всем о том, что происходит на самом деле. Нужно заключить договоры с князьями, с городами, со всеми властителями… Нужно перестать пользоваться услугами всякой дряни. Наверное, это даже хорошо, что вы появились. С чего-то нужно было начинать. Со Старого Крыса, с Базара-на-Протоке. Год-два и вернутся первые из тех, кого мы направили на учебу… Нам не нужны будут резчики по живой кости… Нам не нужны будут подземелья.

Хорек слушал как зачарованный, ничего не понимая из того, что говорил, о чем бредил, глядя перед собой застывшими глазами Рыжий.

– Ты пришел за девочкой? – спросил Рыжий.