Слепой. Один на один

Старлей тут же вооружился вилкой и стал выуживать котлету. Но тут их трапеза снова была прервана. Дверь открылась без стука, и на пороге появился начальник.

– Вольно, вольно, – вяло процедил он, когда оба приятеля вытянулись по стойке «смирно». Надо сказать, что это выглядело особо комично – если учесть весь обеденный антураж.

– Извините, бойцы, что пожрать вам спокойно не дал, – сказал полковник Гусев. – Но неотложка просто. Вот, я вам представляю генерала Потапчука.

Только теперь друзья заметили пожилого человека в старом плаще. На фоне рослого и широкого в плечах красавца Гусева он казался совсем неприглядным.

– Здравствуйте, господа офицеры, приятного аппетита, – поприветствовал их Потапчук. – Меня сегодняшнее дело очень заинтересовало. С этим Клиновым.

«Вот мать твою!» – пронеслось в голове у Григорчука.

«Да, ну и непруха!» – вторили ему мысли Головина.

Федор Филиппович внимательно выслушал их рассказ. «Молочные братья» привели все возможные доводы в пользу того, что в смерти Клинова виноват он сам.

– Ну что ж, ребята, молодцы, – изрек в итоге Потапчук. – Работайте дальше.

– Как? – удивился Головин, у которого уже было отлегло от сердца. – Мы ж даже дела решили не заводить.

– Ну, заводить там дело или не заводить – это уж вам решать. А вот расследовать его придется и дальше.

– В смысле? Как расследовать? Здесь же и так все ясно. Вот вам и заключение экспертизы: смерть наступила вследствие передозировки снотворного.

– Какого снотворного? – лукаво спросил генерал.

«Молочные братья» тут же запнулись. Поверхностная экспертиза ответа на этот вопрос не давала. Да они и не просили.

– А сейчас, мои милые друзья, – ласково обратился к ним Потапчук, – вы узнаете не только марку препарата, но и дозу.

– Но ведь, товарищ генерал, уже похороны назначены… – перебил его старлей.

– Ничего, придется отменить. А потом вы проверите все контакты этого господина за последнюю неделю. А потом устроите собеседование с каждым из жильцов подъезда того дома. Договорились?

«Вот сука гэбистская!» – пронеслось в голове у Григорчука.

– Свои домыслы вы можете оставить при себе, – Потапчук взял начальственный тон. – Тем более, что российская конституция гарантирует свободу убеждений. А мне потребуются всего лишь конкретные оперативно-розыскные действия. Задача ясна?

– Да, – удрученно согласился Григорчук. – Так точно.

– Вот и хорошо. Будут результаты – доложите. Жду вестей от вас уже на этой неделе. Простите, что помешал вам обедать.

Генерал повернулся лицом к двери, собираясь выйти. Головин, однако, сдаваться не хотел. Его выразительный взгляд был устремлен теперь на их шефа Гусева. «Прочитать» этот взгляд можно было без малейшего труда. Мол, доколе какие-то посторонние будут здесь командовать как у себя дома? Ведь командир на этой территории он, Гусев! А не гэбист этот.

– Выполняйте задание, – железным голосом приказал начальник, направляясь к выходу.

Гусев прекрасно знал о том, кто такой Потапчук и какими важными делами он занимается. Поэтому считал, что с генералом лучше дружить.

Глава 15

Берлинский вокзал в этот день напоминал утренник в психушке. Повсюду толпились футбольные болельщики. Они пили пиво, громко шутили, орали свои речевки, свистели в свистки, гудели в гуделки, дудели в дуделки и «нарушали беспорядок» всеми прочими возможными способами.

Полиция поначалу пыталась как следует их приструнить, но потом, когда стало ясно, что дело это безнадежное, стражи порядка плюнули на свои обязанности и следили лишь за тем, чтобы эта публика не слишком хулиганила.

Впрочем, болельщики вели себя достаточно мирно. Правда, все турки и негры, вынужденные торчать в зале ожидания, собрались в одном его углу – на всякий пожарный.

Но далеко не все шалости сходили с рук болельщикам. Например, после того, как один парень с эмблемой «Тоттенкопф» на рукаве поднял эту руку в нацистском приветствии и выкрикнул «Хайль, Гитлер!», его тут же замели в участок, – невзирая на протесты группы единомышленников.

«Да, все это странно, – потягивая из банки пивко, подумал один из фанатов, крепкий бритоголовый мужчина, на лице которого красовалось искусное изображение герба Германии, – не любят здесь, однако, фашистов».

Но еще более странным было то, что думал он об этом по-русски.

* * *

Объявление о том, что поезд «Берлин – Познань» отправится со второго пути, вызвала среди фанатов очень бурную реакцию. Они тут же запели хором и ринулись на штурм вагонов.

Кое у кого из болельщиков почему-то не оказалось билетов, и придирчивые кондукторы-поляки стали выпроваживать их из вагонов. Один вежливый парень даже согласился выйти – правда, после долгих уговоров. А вот справиться с остальными не удалось даже таким терпеливым и настойчивым людям, как польские контролеры.

Наконец поезд тронулся. В честь этого были тут же вскрыты новые банки пива. Они переходили из рук в руки – среди фанатов царило настоящее братство.

– Как ты думаешь, они победят? – спросил у одного из них лысый и бородатый парниша с огромным флагом своей страны на плечах.

– Кто «они»? – не врубился тот.