Слепой. Один на один

– Он уже не принимает, – осадил его Головин. – Приходите как-нибудь на недельке.

– Да вы что, мне срочно надо… А что случилось?

– Об этом вы прочитаете в газетах. Не мешайте нам работать, пожалуйста.

Этот обмен фразами происходил на пороге квартиры. Головин не выпускал ручки двери, но молодой наглец, всунув ногу в щель, не давал ее закрыть.

– Да пустите вы меня, в конце концов! А то потом пожалеете, – парень отличался крайней беспардонностью.

– Товарищ, вы мешаете нам работать, – отчетливо произнес старлей. – До свидания.

Сказав это, он силой вытолкнул юношу из квартиры, невзирая на его протесты, и сразу же захлопнул дверь.

– Ну и денек сегодня, а, Иваныч! – покачал головой старлей, возвращаясь в зал. – С самого утра как началось, так и до конца…

Сегодня в метро у него сперли мобильник, и поэтому настроение Головина было хуже некуда. А тут еще этот жмурик…

– Простите, я могу идти? – подал голос Кузьмин, все это время не встававший со своего кресла. – А то у меня дела.

Дел никаких у него, естественно, не предвиделось. Все дела закончились со смертью хозяина. Но торчать здесь было крайне сомнительным удовольствием.

– Нет, пока подождите, – ответил второй опер, капитан Григорчук. – Нам надо задать вам пару вопросов.

– Что ж, пожалуйста. Но я вам уже все рассказал.

– Скажите, а были ли у вашего… знакомого враги? Ну или там конкуренты.

– Думаю, да, – ответил Кузьмин. – У кого их нет? Тем более учитывая его положение…

– Если можно, расскажите о них поподробнее. Может, вы подозреваете кого-нибудь конкретно?

Политтехнолог решил было сказать о главном сопернике своего босса на выборах, этом Рыхлине. Но потом осекся и замолчал. Клинову уже все равно не поможешь, а портить с кем-либо отношения было не в правилах Кузьмина. Кто его знает, как оно в жизни может случиться…

– Вы знаете, все его соперники – это люди честные, – ответил хитрый политтехнолог. – И они… У меня даже в мыслях не может быть, что кто-то из них способен на такое.

– Хорошо, но все-таки… – не унимался капитан Григорчук. – Интересно узнать их фамилии, да и вообще… Что это за люди?

Но сколько бы Кузьмин ни напрягал память, ни одной фамилии вспомнить ему так и не удалось. К большому удивлению оперов. И в конце концов им пришлось сменить тему разговора.

– Скажите, а ваш шеф пользовался какими-то препаратами? – спросил Головин, исследуя обнаруженную на ночном столике упаковку американского снотворного.

– Да… Не знаю… Может быть… – долго выбирал свой ответ осторожный Кузьмин.

– Так пользовался или нет? – уточнил капитан.

– Скажите, это его пилюльки? – Головин показал упаковку Кузьмину.

– Кажется, нет… Хотя… – на лбу политтехнолога явственно вырисовались морщины. – Да, припоминаю, припоминаю. В последнее время он плохо спал. Ну там, нервы, сами понимаете. Выборы эти, напряжение большое. И поэтому заснуть не мог иногда. Вот порой приходилось снотворное и употреблять.

– Ясно, – кивнул головой капитан. – Что ж, можете идти.

Повторять второй раз ему не пришлось. Вслед за тем, как за Кузьминым закрылась дверь, капитан вернулся в комнату и многозначительно изрек:

– Что ж, похоже, он и вправду не смог проснуться.

– Ты думаешь? – Головин по-прежнему изучал баночку с пилюлями.

Оба милиционера были примерно одинакового возраста – по тридцатнику с небольшим. Да и работали вместе уже лет шесть. В отделении их все называли «молочными братьями». Поэтому подчиненный обращался к своему начальнику на «ты» – что, прямо скажем, не особенно у нас распространено.

– А почему бы и нет? – Григорчук вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. – По-моему, все очень даже логично. Принял таблеточку – не подействовало. Ведь есть такая штука, как привыкание, и все такое. Тогда еще одну – и снова безрезультатно. Потом еще одну – для верности. Вот и переборщил чуток. Сердечко-то оно ведь не железное. Хрясь – и трындец.

– Что ж, версия твоя правдоподобная, – согласился старлей. – Но…

– А тебе мало, что ли? – повысил голос Григорчук.

– Если честно, Иваныч, то мало.

Капитан встал со стула, подошел к нему вплотную и тихо проговорил:

– Знаешь, Вася, не суйся ты в это дело. Я те умоляю! С такими шишками нашему брату лучше вовсе не связываться. Даже если и замочил его кто. Все равно не раскроем ведь. А тебе что, глухарь лишний надо?

– Ну почему не раскроем? – возразил Головин.

– Дурак ты, Вась, дурак! – покачав головой, произнес капитан. – Да знал бы ты, кто за этим всем стоять может! Тогда бы точно не совался.

– Ну хорошо, и что ты предлагаешь?

– Не возбуждать дело из-за отсутствия состава преступления. Передозировка снотворного по своей вине – и чики-чики. Не надо нам никаких приключений на свою задницу.

Старлей ненадолго призадумался. Эта мысль была вполне здравой. Похоже, с версией такой нелепой смерти согласятся решительно все – в том числе и наследники этого бизнесмена. Им тоже не надо лишних хлопот.

– Что ж, Иваныч, думаю, твоя правда, – сказал Головин. – Да и следов здесь нет никаких. Не за что зацепиться.

– Да у нас что, заняться больше нечем? – вторил ему капитан. – Вон три дела висят без движения. Лучше их раскроем.