Следы на воде (СИ)

       Что же тогда вкусное?

      Мы неторопливо побрели по улице. Я подумал, что все мои знакомства завязываются именно так: пара незначительных фраз, потом некая зацепка друг за друга слова или события и все, мы скованы одной цепью. В случае с Анной я копчиком чуял, что зацепка уже произошла, но, черт возьми, не понимал, где и как.

       Вкусное? Анна призадумалась. То, что я сама готовлю. Вот честно, общепит даже в рот взять не могу.

       По профессии, видимо, повар? спросил я, продолжая избегать прямых обращений.

      Она кивнула.

       Я и поваром работала, и официанткой, Анна вздохнула, словно не хотела вспоминать. Кем только не работала

      Почти как я. Богатая трудовая биография для пятнадцати лет. Или она просто выглядит моложе?

       Теперь вот фотомодель? Случайно, не у Кускова?

      Антон Кусков был владельцем единственной в городе частной фотостудии. Он делал действительно качественные портреты, хорошие урбанистические снимки, но из всех направлений предпочитал стиль ню. Многие звезды порнофильмов, кстати, начинали свою карьеру у Кускова, но, конечно, он не говорил об этом в открытую. А работы его украшали, между прочим, и один из коридоров Дома Литератора, на радость старичкам.

      Анна помотала головой. Имени Кускова она, наверно, не слышала.

       Друг однокурсник учится фотографировать. Говорит, у меня подходящая внешность.

       Выставляет, наверно, в Интернете?

       Где ж еще Он только начинает.

      Солнышко припекало аки в каком-нибудь Каире. Дивное, дивное лето Я наконец стянул пиджак и, закинув его за спину, поинтересовался:

       А мороженое и сок это тоже невкусно?

      И тут она взглянула так, что я похолодел, несмотря на всю эту жару. В огромных карих с прозеленью глазах была такая усталость, такое опустошение боль выжженного до минерального слоя поля.

      Девочка кто же это с тобой сделал..?

       Извините, проговорила Анна так, словно речь давалась ей с трудом. Словно она только что исцелилась от немоты. Вы просто очень похожи на одного моего знакомого.

      Она зажмурилась и покачала головой.

       Очень похожи

      И тогда меня ударило снова. Лето, жара, июль, Анна все внезапно потеряло цвет, а потом смялось: так ребенок одним движением сминает в горсти пластилиновую фигурку. Я ощутил мгновенный, пронизывающий холод и свалился вниз, в антрацитовый мрак.

      Каширин Кирилл Александрович, двадцать шесть лет, сотрудник следственного отдела при епархии

      Да, верно это я. Черт, больно-то как.

      Капельницу, и внутримышечно. Вы родственница?

      Ингу, что ли принесло? Иди-ка ты, милая моя, отсюда на Без тебя тошно. Тошно Отпуск, называется.

      Держите его руку, вот так.

      Холодно. Ешкин дрын, как же холодно. Как тогда, когда я на Крещение в прорубь нырял. Серапиону, сволочи мордастой, хоть бы хны, а у меня ангина. Одеяло бы

      Я не знаю, как это получилось. Он умрет?

      Нет, Совершенный. Но вам нужно быть осторожней со спонтанными выбросами силы.

      Он так похож на Дэна

      Это правильно. Умирать я пока не собираюсь.

      Послушайте, Совершенный Я полагаю, ваш новый знакомый визионер.

      Отдохнул, мать вашу.

       Я пришел в себя на следующее утро, бодрый, деятельный и зверски голодный. Не открывая глаз, по одному запаху лекарств, пота, немытых тел, я определил, что нахожусь в больнице. Как все серьезно, братцы. Ныла в локтевом сгибе правая рука, видимо, из-за капельницы, но боль и холод ушли, спасибо и на этом. Да, угостил, называется девушку мороженым.

      Анна дремала на стульчике рядом, держа меня за руку. В сером утреннем свете ее личико выглядело усталым и изможденным, украшенное, ко всему прочему, еще и размазанной подводкой. Что же, она тут всю ночь просидела, следя, чтоб я по буйному делу капельницу не вырвал?

      Я шевельнул затекшей за ночь рукой, и Анна встрепенулась.

       Ой А где

       Мы в больнице, проговорил я. Ладно, не будем скромничать: прохрипел с оттяжкой в сипение. Интересно начинается наше знакомство, правда?

      Помедлив, Анна выпустила мою руку и энергично потерла лицо, размазывая тушь еще сильнее. Я огляделся. Стандартно обшарпанная палата на шесть коек, три пустуют, на занятых неопрятного вида дедки, свидетели и активные участники первой русской революции. Окна зарешечены и покрашены жизнерадостной белой краской.

       Это что, Симаковская больница?

       Первая медсанчасть, неврология, промолвила Анна. Кирилл, у вас спазм сосудов. Подозрение на инсульт.

      Я через силу усмехнулся.

       Перегрелся А вы тут всю ночь со мной возились?

      Анна покраснела. Наверно и утку мне подавала, в связи с вечной нехваткой медицинского обслуживающего персонала.

      Неловко-то как. Второй раз в жизни неловко.

       Вы всегда такой официальный? Анна как-то жалко улыбнулась.

      Да уж. Какие теперь могут быть вы Утка очень соединяет, не правда ли?

       Анна, я постарался, чтобы мой хрип-сип прозвучал помягче, иди домой. Родители, поди, места себе не находят. А за мной проследят.

      Она помолчала, а потом сказала, старательно глядя в сторону:

       А у меня нет родителей, Кирилл. Я сирота.

      Вот и все. Усталость и обреченное спокойствие. Помнится, я говорил о своем сиротстве с этакой радостно-истеричной бравадой: s'ect voila Каширин, и шли бы вы все подальше. Дурак, не убавить, не прибавить.

       Я тоже.