Следы на воде (СИ)

      Раскланявшись со всеми, я хотел было забиться в уголок, но Анжелика поволокла меня в первый ряд. Глебу повезло больше: он наткнулся на какого-то знакомца и осел на галерке. Анжелика комично на него надулась; я же тем временем рассматривал собравшихся, кивая всем и никому. Н-да, средний возраст писателей семьдесят, и сейчас какой-нибудь маразматик полезет на трибуну голосить о том, как много дала людям советская власть. Ага. Если она была такая хорошая, то зачем вы ее скинули? Пархомов, кстати, громче всех орал в те дни у белого дома даешь свободу! Даешь демократию! И ему, конечно, дали. Промеж ушей. Чтоб глотку не драл.

      Злой я. Злой и нехороший.

      Потом

      Ощущение было таким, словно меня ударили по упомянутым выше ушам. На какой-то миг все звуки, запахи и цвета обострились, словно кто-то перевел рычажок контрастности до максимума. В глазах потемнело, и мне показалось, что я вот-вот вытошню свой холостяцкий завтрак прямо на потертый красный ковер, под ноги президиуму. Однако наваждение быстро исчезло, оставив только слабую резь в желудке. Вашу маму никогда больше не буду посыпать пельмени приправой для лапши. Так и отравиться недолго.

       Что с тобой? встревожилась Анжелика. Совсем по-семейному, как тогда, когда я пришел домой крепко битый за журналистское расследование и на этот же вопрос ответил: Фигня, мадам, с асфальтом целовался. Кирилл, ты что?

       Так, мутит что-то, отмахнулся я. Вчера не ужинал и завтрак пропустил.

      Анжелика посмотрела на меня весьма выразительно (что бы ты без меня делал?) и умчалась к фуршетному столу за бутербродами, кормить меня, непутевого.

       Может, валидол? предложил кто-то справа.

      Я обернулся и увидел

      Ее никогда не учили краситься. В пятнадцать лет такая жирная подводка делает девушку похожей на проститутку. И еще надо додуматься красить рыжие волосы в угольный цвет. А майка? Агенты Малдер и Скалли во всей красе; ничто не выходит из моды быстрее героев вчерашнего дня. На руках бесчисленное количество фенечек, каких-то девчачьих амулетов, и на коротеньких ногтях черный лак.

      При этом она была красива. Очень красива.

       Что? переспросил я. Она улыбнулась и повторила:

       Вам валидол дать? Помогает

      Очень красивая, даже в этом дурацком наряде и дрянном макияже. Вон великий поэт Круглов, большой любитель женщин, слюни пускает.

       Спасибо, не стоит, покачал я головой. Прихватило вдруг ни с того ни с сего

       Жара, кивнула девушка и спросила: Вы поэт?

      Я усмехнулся.

       Инквизитор.

      Девушка нахмурилась.

       Ну, я серьезно, - протянула она.

       Я тоже.

      Она взглянула на меня с недоверчивым интересом.

       А разве они бывают?

      Вместо ответа я протягиваю ей документы. Девушка изучила корочку (я предполагал, что она посмотрит на нее, как на дохлого мыша, но ошибся ничего подобного), вернула и сказала:

       Значит, вы священник

      Я хмыкнул.

       Для работы в епархии не обязательно быть священником.

      И тут на меня нахлынуло снова: епархиальные следственные отделы никогда не создавались.

      Я помотал головой.

       Привет, Анюта!

      Анжелика вручила мне бутерброд с бужениной и стаканчик томатного сока и по-дружески расцеловалась с девушкой. Я откусил от бутерброда и подумал, что стаканчик брошу под стул. Да, вот такая свинья.

       Ты с фотосессии? спросила Анжелика. Кирилл, ведь Аня у нас модель, представляешь?

       Да ну? промычал я. Как интересно.

      Тем временем Пархомов начал доклад о новом сборнике, в котором столько талантливых и молодых (мне понравилось это разделение), который по составу является беспреце Ндентным в области (а еще писатель, работник слова) и тра-та-та, и бла-бла-бла. Я сосредоточенно жевал, думая для разнообразия о том, что Анжелика с ее кошачьей грацией и соблазнительной манерой подачи себя любимой безумно завидует этой Ане, больше похожей на гадкого утенка (для типично красивых подруг и недалеких мужчин), чем на фотомодель. Еще я думал, что, должно быть, наша встреча не случайна.

      Дальнейшие события вирши ни в склад, ни в лад я благополучно проспал с открытыми глазами: просто отключился по старой привычке. В результате и волки сыты (Анжелика весьма довольна моим умным видом), и овцы целы (я не засорил себе мозги рифмоплетской ерундой). Через два часа наконец-то последовало предложение, от которого невозможно отказаться Товарищи, фуршет! и изголодавшиеся слушатели и авторы ломанули в соседний зал. Все верно, соловья баснями не кормят. Каким-то чудом я умудрился не попасться в руки знакомым графоманам (Глебу повезло меньше: его отловил Круглов и стал что-то убедительно втолковывать, не выпуская из рук бутерброд и стопку водки) и выскочил на улицу, в полдневное июльское марево.

      Анна стояла у дверей и читала sms-ку. Я заметил, что у нее очень дешевый старенький телефон, даже без кириллического шрифта. А у нас в отделе даже секретутки ходят с такими навороченными моделями, что просто дух захватывает.

       Почему не на фуршете? спросил я, не зная отчего-то, как к ней обратиться. Было в этой Ане что-то, препятствовавшее моему привычному журналистскому тыканью.

      Анна очень мило улыбнулась и пожала плечами.

       А я не голодная. И там все невкусное.

      Икра и окорока это невкусное. Далеко пойдет девочка.