Следователь по особо важным делам

Генрих у меня ее выпросил... Короче, нам надо было остаться вдвоем. Генрих напирал, что я должен участвовать в его махинациях. Еще сострил, что из его "фирмы" не уходят, из нее выносят ногами вперед. На испуг брал. Я стал отказываться. ТогДа он заявил напрямик: рано или поздно заметут. Надо, говорит, сматываться на ту сторону...

- Как это? - переспросил я.

- За границу, - пояснил Валерий. - Я сказал, что он с-ума сошел... У меня ведь семья, ребенок, Аня в положении... А слух у него - как у сторожевой собаки... Вдруг он сделал знак: молчи, мол. И, вылез в окно. Потом появился в окне и показывает мне на дверь. Я подошел, открылДня стоит. Бледная, испуганная. Спросила, где Генрих.

Я что-то буркнул, во двор будто бы пошел... Она спать легла... Я вышел во двор. Генрих все интересовался, расспрашивала меня Аня о чем-нибудь или нет. Я ответил, что нет... Генрих спросил, есть ли у меня в Крылатом "хвосты".

Ну я и выложил насчет истории с билетами и Ильина. Генрих очень рассердился. Сказал, что лучше бы я обратился к нему, если мне были нужны деньги. Я напомнил ему Москву... Он сказал, ладно, мол, надо выход искать. И предложил идею насчет письма... Спросил, как бы ему пораньше уехать из Крылатого. Я посоветовал пойти к Стасику.

Только не от моего имени. Для конспирации... Генрих на прощание настоятельно рекомендовал подумать о его предложении. В смысле на ту сторону... Чтобы он отцепился, я пообещал подумать. На следующий день Аня поехала в район. Приехала какая-то раздраженная... А тут я узнал, что в Североозерске их видели с Ильиным... Знаете, Игорь Андреевич, я не верю мужчинам, которые хвалятся тем, что им все равно, как ведет себя жена. Врут... Я тоже притворялся таким... свободным от предрассудков. Словом, мы с Аней повздорили. Она мне Генрихом тычет, а я ей Ильиным...

- Что она слышала из вашего разговора?

- До сих пор не знаю, честное слово... Во всяком случае, она не говорила ничего конкретного. Только заявила, чтобы его в нашем доме больше не было... Я распалился, кричал, что если Ильин не уедет из Крылатого, тогда уеду я... Поругались, помирились. Я пообещал порвать навсегда с Генрихом. Она сказала, что сделает что угодно, лишь бы я не уезжал. Я заикнулся насчет письма. Сначала она сказала, что это некрасиво. Потом я поднажал, и она согласилась... Через неделю мне в клуб позвонил Генрих, спро сил, что я надумал. Я все вокруг да около... Он как бы невзначай поинтересовался насчет письма. Я ответил, что все в порядке. Он пообещал, правда неопределенно, что подъедет обговорить, как лучше сделать дело. Еще посоветовал хорошенько его спрятать, чтобы заранее никто не увидел. Я и ляпнул - в тумбочке оно... Почему-то я об этом разговоре забыл... А когда вы утром на допросе сказали, что Генрих был восьмого июля в Крылатом, у меня в голове будто молния пронеслась. Окончательно я понял, что Генрих убийца, когда вышел от вас. Он думал, что Аня донесет... Самое страшное-помог ему в этом убийстве я. - Залесский замолчал, прикрыл глаза. Молчал и я. Потом он медленно, глухо проговорил: - Я неудачник. Хотел покончить счеты с жизнью и опять совершил ужасную вещь...

Мне нянечка рассказала... Неужели и этот человек погибнет?

В комнату вошел врач. Посмотрел на Залесского, на меня, помедлил. Я решил воспользоваться этим и спросил у Залесского:

- Вы знали, какие планы у Генриха?

- Я вам говорил..

- А вы зачем хотели отправиться в плавание?

- Нет! - воскликнул Залесский. - Я бы никогда на это не пошел! Я должен жить для моего Сережи... Ради Ани...

Не знаю, насколько искренне он говорил это. Хотелось думать, что искренне. Врач покачал головой и показал на свои наручные часы...

Генрих позвонил на квартиру Залесских около трех.

Ему ответила няня (как было договорено), что Валерии уже уехал в порт.

В пять часов вечера Глазков поднялся на борт сухогруза "Красноярск" и расположился в своей каюте.

В четверть шестого я был на борту "Красноярска" в сопровождении оперативных работников.

Глазкову было предъявлено обвинение в убийстве Залесской Ангелины Сергеевны и постановление об аресте. На его запястьях щелкнули наручники.

Пригласили понятых из членов команды. Чемодан Глазкова оказался с двойным дном. В тайнике ?ьГли обнаружены крупные бриллианты, иконы, в том числе "Параскева Пятница". Впоследствии специалисты оценили ее в несколько десятков тысяч рублей. Впрочем, остальные представляли не меньшую ценность. А одна из них даже разыскивалась в связи с ограблением церкви под Владимиром, во время которого был убит церковный сторож.

Глазков наотрез отказался давать какие-либо показания. То, что знал о нем Залесский, было далеко не все из преступной деятельности этого опасного рецидивиста. Распутыванием его темных дел я занимался не один месяц. Но это тема для другой книги, и, возможно, я когда-нибудь решусь написагь ее. Мне и сотрудникам МВД, в том числе Ищенко, пришлось еще много поработать, прежде чем следствие по делу Гладкова было закончено.