Следователь и Колдун

— Тогда почему вы до сих пор ничего не сделали? Почему не попытались что-то дать человечеству, которое так рветесь осчастливить? — Фигаро, наконец, удалось выскользнуть из цепких рук колдуна и это, надо сказать, принесло следователю немалое облегчение.

— Не стройте из себя идиота. — Брунэ высокомерно поджал губы. — Я один, совсем один, Фигаро. Да, я мог бы пойти по стопам Квадриптиха: сформировать новое всемирное правительство… ну, попробовать точно можно было бы. Но это — старые грабли. Как только идейная «верхушка» куда-то исчезает, немедленно начинается грызня за власть, и каждая лошадь тащит телегу в свою сторону. А постоянно бить эту свору кретинов по головам мне ни разу не интересно. И даже не потому что это не лучший способ провести вечность; просто в конечном итоге я превращусь в ненавидимого всеми бессменного тирана… Нет, для моего плана нужна группа. Те, кто проявит себя как боги, в чьих словах никто и не подумает сомневаться. Понимаете?

Следователь кивнул, а сам подумал что старик Брунэ заблуждается: боги богами, а еретики были всегда. Разве что он создаст нечто вроде глобального заклятья, которое будет шарашить молнией в темечко любого несогласного — Артур, помнится, рассказывал, что у Квадриптиха была когда-то такая задумка, но от нее, в конечном счете, отказались — на моделях все работало вон из рук хреново…

— …именно поэтому мне и нужны соратники. Но не те, кому эта власть нужна — слишком много людей, что позволили бы отрубить себе руки и ноги, лишь бы получить Дар Кроули — а люди вроде тебя, Фигаро. Не жадные до власти, но приученные защищать людей и стремиться к их благу, не деспоты, но гуманисты. И я хочу задать тебе один лишь вопрос…

— Прежде позвольте мне задать вам несколько вопросов, господин Брунэ, — перебил следователь. — Если вы, конечно, позволите. Мы ведь не торопимся?

— О, — колдун благожелательно махнул рукой, — у меня в запасе более двух тысячелетий. Так что я легко могу позволить себе потратить несколько минут на милую болтовню… Что вы хотите узнать?

— Во-первых, — Фигаро достал из кармана платок и дрожащей рукой вытер со лба крупные капли пота, — мне хотелось бы знать, почему вы не убили меня сразу. Я же, дьявол вас забери, следователь ДДД.

— И что? — колдун фыркнул и изящным полуповоротом опустился в кресло (в его руке тут же материализовался бокал вина). — Тебе, по крайней мере, не двадцать лет и твой психологический профиль имеющийся в архивах Департамента Других Дел меня вполне устраивает. Не думаешь же ты что я боюсь Пфуя, Целесту или ОСП? Фигаро, я бессмертен! Могу позволить себе маленькие шалости.

— Поэтому вы и прислали то письмо?

— Конечно. Для меня это было абсолютно безопасно, а тебе прямо указало на Конрада. Я хотел чтобы у тебя в голове зашевелились извилины. Чтобы ты начал думать. И, как видишь, ты здесь, а, значит, мой план удался.

— Но, — Фигаро почесал затылок, — думать мог начать и кто-то другой…

— Нет, — отрезал Брунэ, — не мог. Потому что они, все эти магистры, деканы и боевые колдуны, все они мелки. Мелки, глупы, и суеверны — как вам запрет на изучение Академии, а? Не колдуны — колдунишки… Я ненавидел Мерлина Первого — земля ему стекловатой! — но старик был прав: самый страшный грех для колдуна — отсутствие любопытства. Со времени возведения Белой Башни прошло семьсот лет — где заклятья зажигающие звезды? Где колдовство исцеляющее все болезни? Всю землю можно было давно превратить в один огромный цветущий сад! А чем они заняты?! Чем?!? Вот этим??! — Брунэ яростно пнул стопку журналов громоздящихся у камина (судя по плачевному состоянию многих их них журналы часто использовались для растопки) и они, рухнув, разлетелись по комнате. Один из журналов, открывшись, примерно, на середине, упал к ногам следователя. «….новый керосиновый двигатель от Ленуара Брюзо», прочел Фигаро. И чуть ниже: «…с новым амулетом «Альфонс колористикс» вы сможете менять цвет волос хоть трижды на дню!»

— Я понимаю, о чем вы говорите, — голос следователя стал мягче. — Но вы не там ищите, Брунэ. Вам нужны старики, древние старики, познавшие радость старых фолиантов и нашедшие свое счастье в тишине обсерваторий. Ученые, которые будут боготворить вас за время, которое вы им вернете… пусть даже и краденое. А молодость… Молодость хочет танцевать. И не вам ее в этом винить.

— Ах, Фигаро, Фигаро… Ты такой милый идеалист, что временами это граничит с идиотизмом. — Колдун пригубил вина и улыбнулся уголками губ. — Думаешь, я не проводил подобных экспериментов? Нет, дорогой мой, Фауст, которому вернули молодость, более не хочет к своим книгам, он хочет увиваться за юбками! Бросается в бездну порока, о котором так скучал, а потом требует еще и еще!

— И пусть бросается, — тихо сказал следователь. — Нам ли судить?