Следователь и Колдун

— Да я!!.. Я!!. — Артур резко зажмурился и внезапно произнес совершенно нормальным тоном: — Да, я был именно таким. Сволочью и скотиной, каких мало. Заносчивым болваном, все верно. Поэтому я в огромной мере ответственен за всю эту историю с копилкой времени. Грешен, каюсь.

…Судя по размеру глаз Брунэ с ним случилось нечто вроде нервного припадка. Он открывал и закрывал рот, точно рыба выброшенная на берег; было похоже, что колдун просто не может подобрать слова.

— …и поэтому, — Артур вздохнул, — я предлагаю тебе сделку. Ты покинешь Академию, и я больше никогда тебя не увижу. А это место и все документы Кроули я уничтожу. Думай, Седрик. Такие предложения я делаю нечасто.

— Предложения?! — расхохотался Брунэ, недоверчиво покачивая головой, — какие, нахрен, предложения?! Артур, до тебя, кажется не дошел главный факт дня: я бессмертен! Ты не можешь меня победить в бою, просто не можешь! Да обрушь ты на меня всю мощь чар Белой Башни — мне плевать!.. Хотя я все равно уделаю тебя одной правой: сейчас на мне Высший Темпоральный Щит Кроули. С таким же успехом я мог быть Легким Вампиром, а ты — пятилетним карапузом с прутиком в руке. Поэтому вот тебе встречное предложение: ты становишься моим заместителем и мы вместе…

— Что?!? — Мощи визга Артура позавидовала бы и мадам Софочка с Кошачьей улицы. — Ты!! Предлагаешь!! Мне!! ПОСТ СВОЕГО ЗАМЕСТИТЕЛЯ?!? Мне?!? Да ты… Да ты…

— Да!! Да, предлагаю!! Белую Башню ты прогадил, Квадриптих пустил по ветру, власть не удержал…

— Ах ты… Ах ты глиста мелкая, с-с-с-укин сын, да я тебя…

Они орали. Визжали, брызгая слюной. Топали ногами. Ругательства звучавшие под древними сводами становились все более изощренными, все менее приличными. Они выкрикивали обвинения, оскорбления, ругали друг друга на чем свет стоял, и именно тогда с глаз следователя, наконец, упала пелена.

Брунэ, несмотря на ни на что, обладал харизмой. У него был стиль: вечно молодой колдун, преемник тайн мироздания, загадочный инкогнито, Песочный Человек Академии Других наук. Он был сволочью, вором, скотиной, но, в то же время, он являл собой то, что Фигаро считал, скорее, добродетелью: неопалимую купину юности сплавленную с гибким и неординарным умом.

Но теперь, глядя на перебранку Брунэ и Артура, следователь уже не мог не видеть очевидного.

Перед Фигаро стоял старик.

Мелкий, обиженный на весь мир склочный старикашка, неведомо как напяливший на себя личину юноши, но от этого не переставший быть стариком. И это несоответствие резало глаз.

Как сам Фигаро не был двадцатилетним юношей, так им не был и Брунэ. Но если следователю игра в подростка причиняла мучения (теперь он мог честно себе в этом признаться), то Первый ректор ей наслаждался.

Фигаро знал, что он НЕ молод, что все это закончится, и что все происходящее с ним — просто игра со льдинкой жарким летом: невозможно не замечать, как лед тает и по твоим запястьям текут струйки воды. Но ровно то же самое происходило и с Брунэ; разница была лишь в том, что он случайно нашел грузовик льда и всегда мог украсть еще.

Вечная жизнь? О да! Какой дурак отказался бы от такого? Но вечная молодость, как оказалось, была миражом.

…Если бы Фигаро был по-настоящему молодым, он вычислил бы Брунэ на раз. Но колдун не вызвал у него никаких подозрений, как один волк в овечьей шкуре не вызвал бы подозрений у другого — оба были бы уверены, что круто замаскировались. И именно поэтому следователь пропускал мимо ушей слова Шэн о «нашем старике Таккере» и фразы Конрада о том, что «Таккер, по ходу, здесь самый взрослый».

…и вот когда с пальцев Артура уже начали слетать первые молнии, когда Таккер-Брунэ уже закатывал рукава, когда ругань грозила стать весьма небанальной колдовской битвой (в которой, будем откровенны, у Мерлина Первого не было никаких шансов) воздух древней залы разрезал звук.

Это был сухой деловитый звонок, словно в старой придорожной гостинице кто-то нетерпеливо дернул колокольчик: эй, любезный! Есть номера? Звук был довольно громким и шел, казалось, отовсюду; его источником, похоже, был сам воздух.

— Это еще что? — Брунэ недоуменно осмотрелся.

— А, — Артур поднял палец, — наконец-то! Я уже и не надеялся… Фигаро, будьте любезны!

Следователь коротко кивнул и внезапно резким, отточенным за многие годы движением, выбросил руку в сторону Брунэ.

…с пальцев Фигаро сорвалась маленькая яркая искра и рванула к колдуну.

«Кулак Корчмаря», базовое заклятье первого курса. Небоевоое, нелетальное, способное, максимум, оставить после себя шишку или синяк под глазом. Как всегда, будучи сотворенным без мнемонического компонента «Кулак» казался ярче и был визуально меньшего размера.

Вот только на этот раз он разбился не о щиты Брунэ, а об его лоб.

С изумленным воплем колдун, дрыгая ногами, упал в кресло, которое по инерции перевернулось и вышвырнуло Первого ректора на пол. Колдун, впрочем, тут же вскочил на ноги; на его лбу уже расплывался довольно большой кровоподтек.

— Что за… — Брунэ недоверчиво ощупал повреждения, морщась от боли. — Мои щиты! Артур, твоя работа?!