Следователь и Колдун

В этот раз они разместились в парковой беседке. Мирно светили “вечные” алхимические фонарики в разноцветные стекла которых бились ночные бабочки, шуршала в кустах мелкая живность, чернел вдали зубчатой колоннадой лес. Ветерок доносил откуда-то резкий, буквально удушливый аромат ночных фиалок; замок темнел загадочной древней громадой, царапающей звездное небо, но, в целом, в парке было вполне уютно. И гораздо теплее, чем в комнатах, отметил про себя следователь.

- Ха! - Барон махнул рукой, - вы думаете, я не пробовал? Но я не могу отойти от Шератона больше, чем на милю. Даже меньше.

- Что? Но почему?

- Не получается. - Барон развел руками. - В какой-то момент словно упираюсь в невидимую упругую стену. Вот и сижу здесь как шавка на привязи, прямо аж тошно.

Фигаро нахмурился и что-то быстро черкнул в своем блокнотике.

- Забавно... Ладно, сделаем замеры на месте, чего тут гадать. Но вы не думал, что вас... м-м-м-м..

- Прокляли? - Оберн криво усмехнулся. - Думал, конечно. И не раз. Даже о родовых проклятиях думал. Но, во-первых, в моем генеалогическом древе все чисто, а, во-вторых, проклятие можно локализовать и подвергнуть анализу – это ведь просто вид заклинания. Думаете, чем я тут занимался в свободное время? Поначалу вся эта ситуация казалась мне даже забавной. Я рассуждал так: времени у меня вагон, знания и какое-никакое оборудование тоже есть. Справлюсь. Но не тут-то было. Потому-то и послал за колдуном – одна голова хорошо...

К северу от замка в глубине леса что-то утробно взрыкнуло, и компания замерла в тишине, прислушиваясь, но звук не повторился.

- Всякой жути тут, конечно, хватает, - тихо произнес барон оглядываясь по сторонам. - Так что если думаете поставить палатку в парке – гоните эту мысль прочь. Химеры, кикиморы, Ночные Вдовушки, баньши – из тех, что постарше и поматерее – много сюда всякой дряни лезет. Иногда, когда совсем скучно становится, устраиваю на них ночные охоты – я вам еще трофеи покажу. У меня в комнате над камином висит башка кикиморы.

- Настоящей кикиморы?!?

- Самой настоящей ксеноморфус. Грохните меня – можете забирать. И все, что в сундуках в потайной каморке за второй винной бочкой – тоже ваше. Там золото, камушки, серебро в слитках... А, и эти... облигации Квадриптиха. Если они еще кому-то нужны.

- Облига... Квадри... - Гастон протяжно икнул. - А, простите, на какую сумму?

- Да тысяч на десять. Ерунда, - барон небрежно махнул рукой и занялся кувшином с вином, а Фигаро подумал, что сейчас облигации Белой Башни за подписью Мерлина потянули бы на миллион или около того. Это были сумасшедшие деньги; сейчас Оберн мог всю округу застроить замками.

- Но ваш замок – не эфирная аномалия.

- А! - Барон поднял палец, - вот тут вы, Фигаро, не правы. Точнее, не совсем правы: замок является источником спорадических эфирных аномалий, лишенных всякой системы. Это нечто вроде вспышек, импульсов, источник которых находится где-то глубоко под фундаментом. Иногда это легкий эфирный “шорох”, иногда – настоящая буря, затрагивающая ткань реальности. Поэтому странностей здесь, в окрестностях, хватает.

- Может, источник в катакомбах под замком?

- Да нет под замком никаких катакомб, - барон устало вытер вспотевший лоб. - Есть винный погреб и, конечно, пара тайных тоннелей, на случай побега, но и только. Хотел бы я знать...

Бу-у-у-у-ум! Пульсация, которую почувствовало все тело, удар чего-то большого, мощного, словно где-то глубоко под землей огромный молот упал на наковальню. Огоньки фонариков дрогнули, на мгновение вспыхнули ярко-красным, и, мелко подрагивая на невидимом эфирном ветру, опять засветили ровно.

- Во, видели? - Барон отхлебнул вина и промокнул пухлые губы платком. - В последнее время все чаще. Черт его знает, что это такое. У меня одно время была теория, что “виталис” который я извлек из разбойников ушел куда-то внутрь горы, и открыл там нестабильный разрыв-аномалию. Но потом я понял, что это глупо, потому что если это так, то что тогда вошло в меня? Да и энергии на такой разрыв ушло бы куда больше... Впрочем, не знаю, я в этой области метафизики не силен.

...Выпили еще, и разговор постепенно перетек в другое русло:

- Да почему же “не уважал”, Святый Эфир?! Я нормально относился к старику Мерлину, поверьте. Он был жестким, несгибаемым как арматурный прут, но всегда прощал идиотов... Правда, потом к чему-нибудь значимому их уже не допускал. И вертикаль власти он выстраивал так, чтобы ему приходилось делать минимум объяснений. Приказ – исполнение, все. Провалился по объективно причине – переделывай. Провалился потому что идиот – пошел вон. Мерлин любил не учитывать мнения людей, в которых не был заинтересован, потому-то аристократия и взбунтовалась. Но у старого колдуна оказалось достаточно сил, чтобы погнуть всех недовольных в бараний рог – может, если между нами, оно и к лучшему.

- Мерлин строил автократию одного бессменного лидера.