Следопыт Бероев

– Серёж! Как хошь, не знаю, что с этим побегом делать. Влипли, похоже, по самое не балуй…

В кабинет ворвалась низенькая располневшая брюнетка в обтягивающих широкий зад брючках и на каблучках, делающих короткие ноги чуть выше. Но курносое личико её оставалось нерасплывшимся, напоминая о прежней привлекательности.

При виде незнакомцев она осеклась, положила перед хмурым начальником папку с отштампованной надписью «Уголовное дело №» и – выжидающе притихла.

– Следователь Цыпко, – холодно представил Залесьев. Передал папку мне.

По его знаку женщина осела на свободный стул.

Папку я пролистал за десяток минут – при общем молчании.

Собственно, десять минут понадобилось, чтоб перечитать уголовное дело дважды. Я всё-таки ожидал, что, если даже Микушев не соврал и обвинение в грабеже действительно высосано из пальца, следователь, уж конечно, позаботился обложиться кучей допросов, очных ставок, характеристик, чтоб придать фальсификации достоверность. В куцей папочке лежали коротенький протокол допроса подозреваемого по ст. 146 УК РСФСР, протокол задержания по статье 122 УПК и три заявления: от кладовщика и «граждан, потерпевших при нападении: Лапина, Жеребьева и Гущина».

– Так и что всё-таки собираетесь с этим делать? – полюбопытствовал я.

Цыпко посмотрела на начальника.

– Товарищ подполковник из МВД СССР, – представил меня Залесьев. – К нам прибыл с проверкой. По указанию руководства УВД.

Цыпко помертвела. Я не дал ей времени прийти в себя.

– Почему бежавший Микушев даже не объявлен в розыск? В УВД, конечно, тоже не сообщили?

– Надеялись своими силами… По всем каналам проинформировали, – невнятно объяснился Залесьев.

– Тогда, – обратился я к следователю, – для начала объясните, где вы здесь усмотрели грабёж?.. Что такое вообще грабеж?.. Ну же.

Губы Цыпко оскорблённо поджались.

– Товарищ подполковник! Я Высшую следственную школу заканчивала.

– Тем более.

– Ну, это открытое похищение имущества, – через силу выдавила она.

– Похищение. То есть корыстное деяние. А корысти-то как раз нет. Дрова семейством Микушевых были оплачены. А значит, нет ни кражи, ни грабежа. Ни, боже упаси, разбоя.

– Оплатила жена. И – оформлено было на её имя. А он даже без доверенности. Так кто угодно…

– Самое большее, что можно натянуть, – это самоуправство. Да и то разве что административное…

Оба – и начальник отделения, и следователь – сидели не поднимая глаз. Бероев следил за происходящим с огромным интересом.

– Прокурор района в курсе? – обратился я к Залесьеву.

Тот неохотно кивнул.

– И готов дать санкцию на арест?

– Да не хотела я его арестовывать! – вспылила Цыпко. – Так, поучить.

Я удивился:

– Для чего ж тогда задерживали?

Цыпко зыркнула на начальника.

Я тяжко вздохнул:

– Ребята! Вы понимаете, конечно, что оба под плахой. Следователя самого хоть сейчас можно сажать за фальсификацию и незаконное задержание.

– Я считала, что это грабёж, – упрямо возразила Цыпко.

– Начальника отдела – рядышком. За головотяпство, результат которого – побег из-под стражи. Вы крепко вляпались!

– Прикажете писать рапорт на увольнение? – Совершенно убитый Залесьев потянулся к чистому листу бумаги.

– Успеется, – остановил его я. – Конечно, ответить за это безобразие придётся. Хотя есть для вас вариант, который смягчит последствия. Но сначала хочу услышать: по чьему указанию или наущению додумались возбудить уголовное дело?

Цыпко вновь зло скосилась на начальника.

– Ладно, чего там? – безысходно произнёс Залесьев. – Указание возбудить дело дал я.

– Ну а вам? – сделал я поторапливающий жест.

Залесьев замялся.

– Да какая разница, кто просил! – выкрикнула в сердцах Цыпко. – Он, если хотите знать, не только прокуратуру – всех достал. Весь район, если хотите знать, стонет! Если хотите знать, свет такой зануды не видывал. А уж мы, в милиции, натерпелись!.. Прихватит кого-то в тайге с ружьём – и давай состав преступления накручивать! Да какой мужик в чащу без ружья пойдёт! Ну если уж такой принципиальностью замученный, оформи акт по незаконной охоте – и гуляй себе! Нет, ему уголовное дело подавай. Сутками заявления носит, темя пилит! А там всех дел на три рубля штрафа.

– И вы всем миром решили поучить! На три года тюрьмы.

– Да какая тюрьма! – Цыпко всхлипнула. Глаза увлажнились. Но от плача удержалась. – Мозги вправить, да! Чтоб дошло, что не только о других можно ноги вытирать!.. А этот на допросе вместо чтоб покаяться, измываться начал. Следователь ему за клоуна! Потому и не удержалась, кинула в камеру, на нары. Чтоб, если башка бетонная, пусть жопа крепче ржавый гвоздь прочувствует. А после всё равно хотела выпустить и прекратить на товарищеский суд! Сынкой клянусь, арестовывать даже не думала! Ну не вовсе ж мы злодеи! Сегодня наутро и выпустила бы под подписку. Кто ж знал, что эта скотина сбежит?

Она удержалась от плача. Но по увлажнившемуся лицу поползли ручейки косметики.