След в прошлом

— Вступить в бой и проявить свои лучшие боевые качества…

— Ну вот, вы сами и ответили на свой вопрос. Оперативный работник должен действовать, сообразуясь с боевой обстановкой, но не искать при этом приключений на свою задницу, — неожиданно резко сказал Котов. — У нас итак в отделе две боевые потери… — добавил он, и лицо его помрачнело.

— Извините, товарищ генерал, за бестолковый вопрос…

Какой-то момент взгляд Котова оставался ледяным.

— Да, ладно, чего уж там, — проговорил он вполне дружелюбным голосом. — Сафар ба хайр! — сказал он на прощание, что на языке фарси означало «счастливого пути».

— Ташаккур ба шумо, рафик генерал, — поблагодарил его в ответ Максим.

Котов в изумлении опустил очки на нос.

— Вы знаете фарси?

— Да, знаю. У меня друг детства таджик. Я его учил русскому языку, а он меня фарси…

— А писать и читать умеете? Сможете прочесть, к примеру, этот текст. — Генерал порылся в столе, и извлёк оттуда письменное обращение, написанное на языке фарси к афганскому населению. — Прочтите и переведите.

Максим легко справился с текстом.

— Похвально, — одобрительно отозвался генерал Котов. — Он поднял трубку и набрал номер начальника отдела кадров.

— Назначьте майора Ломакина старшим оперуполномоченным по особо важным делам. Он знает язык фарси, поэтому будет работать с зарубежной агентурой в Тахта-Базаре.

Глава вторая В шаге от войны

Поезд в Душанбе прибыл рано утром. Максим окинул взглядом купе, чтобы не оставить в нём что-либо. Попрощавшись с проводником, он вышел из вагона. Перрон был забит разношёрстной массой пассажиров с чемоданами, баулами и просто мешками, а также встречающими их гражданами.

Он огляделся по сторонам, но никого не увидел. Кругом были мохнатые тюрбаны, сшитые из бараньих шкур и пёстрые халаты, вперемешку с длинными до пят разноцветными женскими платьями.

Вдоль перрона стояли торговцы, предлагающие различные восточные сладости и фрукты. Запах лепёшек, испечённых в глиняных тандырах, провоцировал у него чувство голода.

— Капитана, а капитана, тебе рикша нада? — раздался неожиданно сзади него голос на ломаном русском.

Максим обернулся и увидел своего давнего приятеля по алма-атинскому погранучилищу Виктора Чеснокова. Друзья обнялись.

— Похоже на то, что ты, Максим, решил пойти по стопам своего прославленного деда и погонять басмачей в Афганистане? — рассмеялся Виктор.

— Да также, Виктор, как и ты…

Чесноков хорошо знал родословную семьи Ломакиных, потому как был тем оперативным работником, который подобрал Максима в качестве кандидата на службу в органы военной контрразведки. Их знакомство состоялось при забавных обстоятельствах на футбольном поле.

В тот день Максима снесли с ног у самых ворот противника, и тогда он в гневном душевном порыве выпалил в адрес своего обидчика: «Собака красная!»

Завязалась потасовка, которая впоследствии стала предметом служебного разбирательства не только командования, но и Особого отдела.

В процессе общения выяснилось, что их деды в тридцатые годы проходили службу в 49 пограничном отряде в Казахстане и вместе громили банду Бекмуратова.

Что касается злополучного словечка, то оно прилетело к Максиму после просмотра им художественного фильма «Красные пески». Командование наказывать Максима не стало, лишь ограничилось устным внушением, а оперуполномоченный Особого отдела КГБ СССР лейтенант Чесноков взял его тогда на карандаш…

— Нет, дружище, я пошёл по твоим стопам, — отшутился Максим — Я ведь знал, Витя, что ты где-то здесь.

— Я уже четвёртый год как здесь…

— Что у тебя находится в оперативном обслуживании?

— Я, Максим, заместитель начальника Особого отдела опергруппы, то бишь твой непосредственный начальник, — рассмеялся Чесноков. — Не возражаешь?

— Нее, — протянул Максим в ответ, — я даже рад за себя.

— Тогда пойдём к машине, она рядом, на площади. — Твоё личное дело к нам ещё не пришло, поэтому спрошу: «Ты женат? Где сейчас твоя семья?».

— Семья в Новосибирске. Жену зовут Дуся, сынишке десять месяцев. Ещё есть сын от первого брака, зовут Климом, он учится в алма-атинском училище на третьем курсе.

Упомянув в разговоре Клима, Максим вдруг ощутил какую-то необъяснимую вину перед ним. Он ведь так и не ответил на его письмо, и сын не знает о нём ничего, словно он вычеркнул его из своей жизни и не желает его знать. А на войне ведь всякое может случиться. Надо ему позвонить, а то пока письмо дойдёт…

— Витя, а из твоего начальствующего кабинета, мы сможем дозвониться до Алма-Аты? Мне это очень нужно, у меня с сыном произошла размолвка, и я сейчас вдруг остро ощутил перед ним свою вину…

— Конечно, Максим, сможем. Я частенько звоню туда своему другу.

«Уазик» подрулил к двухэтажному зданию, окружённому высоким забором, которое охраняли два пограничника с автоматами. Надпись на доске указывала на то, что здесь располагалась Оперативная группа КСАПО.

— Чай, кофе? — спросил Виктор, как только они вошли в его кабинет.

— Чай, зелёный, без сахара…

— Наши вкусы совпали. Я тоже буду зелёный.