След на воде

— Я к чему это все рассказываю? — сказал Вадим, поднимаясь. — К тому, что сейчас ты, голуба, испробуешь действие этого чуда-препарата на себе. Нам даже труп прятать не надо будет, если что. Это же не механическая асфиксия, как у несчастной девчонки, это нормальный такой инсульт. Сейчас даже у молодых встречается. А у тебя работа нервная, ты в группе риска как раз. Товарищ капитан, подготовьте клиента к процедуре, — обратился он к Димычу.

Димыч, внимательно слушавший эту импровизированную лекцию, согласно кивнул и подошел к белому, как мел, Володину.

— Руку приготовь, чтобы не дергался, — деловито продолжил Вадим. — А то иглу может сломать.

Вадим порылся в чемоданчике, пошуршал упаковками и извлек на свет божий шприц каких-то невероятных размеров. Выглядело это чудо медицинской техники просто угрожающе. Насвистывая, он набрал в этот чудо-шприц содержимое двух здоровенных ампул, взял в свободную руку жгут и медленно пошел на Володина.

Тот забился в крепких Захаровских руках и заверещал по-заячьи.

Я никогда не слышала, как верещат зайцы, зато читала в какой-то книжке. В детстве это, помню, произвело на меня сильное впечатление. Подумалось, что на грани, переступить которую страшно любому живому существу, даже те, кто верещать не умеют, все равно делают это. Уж как получится. Жить-то охота. Даже несчастные зайцы, потерявшие надежду на спасение, верещат. Что же говорить про Володина…

— Вы что, охренели? — шепотом спросила я.

— На месте сиди! — рявкнул на меня Димыч, не поворачивая головы.

Со своего места мне было плохо видно, что там у них происходит. Только две спины да дергающиеся ноги, которыми Володин скреб палубу. Ничего другого он сделать не мог — вырваться из Димкиных лап никому еще не удавалось.

Этот кошмар продолжался минуты две. Может, и больше, но мне от страха казалось, что целую вечность. Наконец, Димыч с Вадимом расступились.

— Можешь его, отвязать, кстати. Теперь это уже не имеет значения.

— А не убежит?

— Куда? Противоядие-то у меня. Далеко он убежит за полчаса?

Димыч отвязал странно обмякшего Володина и сел на второе кресло.

— Ты спрашивай давай, не тяни, — поторопил его Вадим. — Пока клиент наш не окочурился.

Вадим сел рядом с видом человека, сделавшего большое дело. Закурил и подмигнул мне заговорщицки. Я не стала отвечать. Даже смотреть в его сторону не стала. Так вдруг противны мне стали они оба. Справились со связанным человеком. Что ему теперь делать? Жить-то любому хочется, в этом Вадим прав. Сейчас он наговорит им всего, что они хотят услышать. А вдруг, это правда не он? Получается, Володин сейчас себя оговорит, Димыч его посадит, и разойдутся все со спокойной душой. А убийца настоящий уйдет. И Володин будет за чужое преступление срок мотать? Сволочи они оба! Как все раскрылось-то неожиданно.

Я уже собиралась сказать все это им обоим, когда вспомнила важную деталь.

Ведь Вадим говорил, что не только молчать «клиенту» опасно, но и врать. Получается, оговаривать себя Володину тоже не выгодно. Да что там, смертельно опасно. Если он начнет говорить то, что хотят услышать Димыч с Вадимом, но что правдой не является, ему все равно конец.

Может, не так уж плох этот способ? Но Андрюшу все равно жалко. Не хотела бы я оказаться на его месте.

Володин вдруг заплакал. Неумело, суетливо, быстро-быстро размазывая по щекам слезы.

— Чего вам надо от меня? — крикнул он срывающимся голосом.

— Правду. Карину кто убил?

— Это не я. Я не убивал никого, честное слово.

— Это мы уже слышали. Ты не убивал, просто рядом постоял, да?

— Да, — сказал Володин неуверенно.

— Про изменение биохимических параметров еще разок позволю себе напомнить, — подал голос Вадим. — Если реакция пойдет, никакое противоядие уже не поможет. Соврешь один раз, и все. Ситуация выйдет из-под контроля.

Он поднялся и взял Володина за запястье.

— Ну, вот, пульс уже учащенный. Неужели просто постоял рядом?

— Ну… я за руки ее держал. Мне Леха велел. А то она дергаться стала, руками махать.

— Просто за руки подержал, значит, — уточнил Димыч мрачно. — А так не убивал никого. Только подержал, чтобы этому ублюдку удобнее душить было. Немку тоже за руки держал? Или она не дергалась?

— Нет, она сонная была. Ей Леха снотворного дал, она почти спала.

— Не сопротивлялась, значит. Выходит, здесь вообще чистенький. Даже не держал, только смотрел, на подхвате был. Труп куда дели?

— За борт, — Володин мотнул назад головой.

— Кровь на палубе ее была?

— Ее. Леха сначала хотел труп разрезать, чтобы легче было выбрасывать, а то она здоровая, тяжелая…

Володин говорил торопясь, глотая слова, время от времени глубоко вдыхая, будто убеждаясь, что дышать еще может, ведь говорит правду, значит выживет, вон и дышать пока получается.