След на мокром асфальте

С грехом пополам спустились в подвал, уложили на топчан, и Цукер тотчас отключился. Слушая, как со свистом, прерывисто он дышит, глядя, как пузырится кровь и юшка вокруг ноздрей, Колька с отчаянием думал о том, что зря он несколько часов надеялся что-то выяснить. Снова невесть что творится, а он ничегошеньки не в состоянии сделать, только и остается, что сидеть и ждать. Уж хуже этого ничего быть не может.

Глава 17

Хорошо еще, что ждать пришлось недолго. Очень скоро прибежала Ольга, потом и скорая прибыла. Фельдшер, оценив масштабы повреждений, поинтересовалась, откуда они. Цукер на своем честном вишневом глазу поклялся, что упал и скатился с лестницы. Медичка удивлялась: надо же, какая агрессивная лестница, да еще и в сапогах с треугольными носами.

Увезли Сахарова. Делать тут, в мастерской, более было совершенно нечего. Самое время покинуть чужое помещение и запереть его на замок. Это было поручено Яшке, а он, глядя на кислых друзей, хитро спросил:

– Вы чего расквасились?

– Пошел ты, – в сердцах огрызнулся Колька.

– Ну! Цукер честный, сказал – сделал. Нашел он вам Федю и выяснил, чей это плащ.

– И молчит! – возмутилась Ольга.

Яшка рассудительно спросил, с чего ему кричать, а потом пересказал все, что услышал от Феди-Альберта.

– Серая «Победа», 35–87, – повторил Колька, – водитель чернявый, носатый и хромой. И плащ желтый.

– А в плаще на носовом платке тайная записка о ЦДСА, – подсказала Оля.

– Захватывающе. А что это значит? – спросил Анчутка, дергая себя за ухо.

– Не знаю, – честно признался Пожарский, – но слышал про одного в желтом плаще, который к бате в больницу наведывался, и лично знаю как раз чернявого, носатого и хромого.

– И это один и тот же? – уточнил Яшка.

– Пес его знает. Думаю, да.

– И еще серую «Победу» с окончанием номера 87 мы тоже знаем, – вновь влезла Оля, чтобы в стороне не остаться.

– Тихоновская карета, – подтвердил Анчутка. – А кто этот, с носом?

– Батин заместитель с работы, – поведал Колька и замолк. Соображал, соображал – до тех пор, пока Ольга не возмутилась:

– Чего сидим, кого ждем? Звонить куда следует!

Колька поинтересовался нетерпеливо, зло:

– Куда следует? У нас же все кругом честные, одному Пожарскому заговоры мерещатся!

– Сорокину… – начал было Анчутка.

– Был Сорокин, да весь вышел. Совсем из ума выжил, только орет и блажит!

Неунывающий Яшка снова нашелся:

– А если просто взять – и на Лубянку?

Однако Колька проявлял несвойственную ему нерешительность.

– Думал об этом. Только вот как начну слова подбирать – и понимаю, что чепуха какая-то получается. Меня там и слушать не станут.

Оля решительно встала:

– Раз так – пошли к тому, кто любую чепуху выслушает.

– Это кто у нас такой? – спросил Яшка.

– Как кто? Палыч. Акимов. И, знаешь, вы наверняка сговоритесь! Он тоже весь разобиженный, вчера по тому же поводу маме плакался.

Колька уточнил, по какому поводу, и Ольга пояснила:

– Он выловил Тихонову, попытался было порасспросить ее по какому-то делу. Она решила, что он ей Колымой грозит, мужу нажаловалась, тот кому-то позвонил… В общем, надавали сперва по шапке Николаичу, потом и он Палычу и приказал отстать от нее, пригрозил, если не послушает, уволит. И раньше еще было дело…

– Точно, весело, – прервал Анчутка и все-таки глянул на часы. – Ребята, если я вам пока не нужен, я отбегу? Светка заждалась.

– Ключ оставь и вали, – предписал Пожарский, но Яшка заявил:

– Мне поручено, я и зачинять буду, а вы хватайте свой плащ и на выход.

И выставил друзей вон, наверняка торопясь на «дачу», где Светка, поджидая, уже наверняка пекла картошку. Напоследок, правда, заверил:

– Чуть что, я тут.

Ольга дернула Кольку за рукав:

– Пошли, – и, видя, что он снова начал колебаться, потащила за собой, приговаривая: – Пойдем, хватит! Что вы, как червяки под землей, в разные стороны роете – ройте в одну сторону.

Колька опомнился, начал сопротивляться:

– Что ты меня поволокла куда-то? Не пойду я к нему.

Она, бросив рукав, уперла руки в бока:

– Это еще почему?

– Нагрубил я ему, Оля.

– Так будет повод извиниться, – безапелляционно заявила она. – А ну, марш!

…В тысяча первый раз Пожарский порадовался за себя, что вот так, за здорово живешь, попалась ему идеальная и умная Оля, которая замечательно разбирается в людях. И отчим ей достался – загляденье.

Поскольку Палыч, который был уже дома, не просто не припомнил Николаю ни слова гнилого, он еще моментально все ухватил, на лету, как будто долго думал о том же. И будто бы обрадовался, словно Колька сбивчивыми сообщениями все расставил по местам.

«Баста, сошлось уравнение. Или все-таки подогнали под ответ? И фактов не один, не два, уже более чем достаточно для доклада. Только вот кому?»

Формально правильный ответ лишь один – непосредственному командованию. Однако после всего выслушанного с утра мысль о том, чтобы все выложить Сорокину, отзывалась звоном в ушах.

«Убьет. Влепит полное несоответствие и спишет».