След на афганской пыли

Лейтенант Дуглас закрыл покойнику глаза и опустил голову. Кто-то из британских военных взял одеяло и накрыл им тело сержанта. В воздухе повисла гнетущая пауза. Каждый из находившихся в палатке мысленно проводил сержанта в вечный путь.

– Надо поговорить! – резко сказал Дуглас, положив руку на плечо майора.

Мужчины вышли на улицу. Солнечный свет резал глаза, а сильный порывистый ветер путал волосы. Британский лейтенант, прикрыв ладонью небольшой огонь зажигалки, прикурил сигарету. Нервно затянулся. Было видно, что Дуглас все еще никак не может смириться с произошедшим.

Комбат старался не встречаться с британцем взглядом, понимая, что чувствует сейчас лейтенант. Как-никак, а вина в смерти британского сержанта ложилась на гуманитарную миссию, ведь именно российский антибиотик стал причиной смерти сержанта. Не умер же он от подвернутой ноги?

– Я прекрасно понимаю, что вы не имеете к этому никакого отношения. Глупо было бы полагать, что те, кто взялся нам помочь, потом отравили нашего бойца. – Голос лейтенанта был мрачным. – Я буду очень признателен, если ты поможешь мне отыскать того, кто это сделал.

Лавров понимающе кивнул.

– Можешь на меня положиться. Я не меньше твоего хочу отыскать виновных, и у меня уже есть кое-какие соображения.

Дуглас втоптал окурок в землю и выжидающе посмотрел на майора.

– Несомненно, это провокация, призванная настроить местных жителей против нашей гуманитарной миссии. Также ясно, что подстроили ее наши ночные гости, которые оглушили часового.

– Кажется, я начинаю понимать…

– Именно. Скорее всего они и подменили картонку антибиотиков, что привело к смерти сержанта. Хотя рассчитывали, что медикаменты будут розданы местным медикам и погибнет несколько афганцев, прежде чем мы сумеем изъять препарат. Вот про какую диверсию они сообщили по радио. Цинично так говорить, но своей смертью ваш сержант всем нам спас жизнь.

Лейтенант сжал пальцы в кулаки, словно уже сейчас был готов пойти и отомстить за смерть своего бойца.

– Информацию о его смерти мы будем держать в секрете, ведь если кто-то из местных об этом пронюхает, нам несдобровать.

* * *

Бортохова была настолько потрясена смертью британского сержанта, что вот уже который час не могла подняться с табуретки, словно ее держала на ней невидимая сила. Страшные мысли лезли в голову, не давая женщине ни на минуту сосредоточиться. Взгляд Бортоховой рывками передвигался по палатке: раскладной топчан для осмотра посетителей, шкафчик с инструментом, коробки из-под медикаментов, носилки, одеяло, под которым лежало тело британского сержанта.

Бортохова отвернулась, к горлу подкатил комок тошноты. Перед ее глазами, как бы в тумане, появилось улыбающееся лицо британского сержанта, игравшего на губной гармошке. Ей даже показалось, что она услышала музыку. Ощущение было настолько реальным и правдоподобным, что Ольга зажала уши ладонями и замотала головой.

На столике стояла стеклянная бутылка, на дне которой еще оставалось немного медицинского спирта. Женщина решительно глотнула, закашлялась и отставила бутылку в сторону. Алкоголь немного помог, но так и не избавил от страшных мыслей. Ее рука потянулась за новой порцией, однако в палатку неожиданно вошел комендант миссии. Увидев, что собирается сделать Бортохова, он вырвал бутылку из рук и отвесил оплеуху.

– Ты что себе позволяешь? Хочешь нажраться и обо всем забыть? Не получится.

Чагин взял женщину за подбородок и приподнял голову – под глазами чернели разводы размытой слезами туши. Кожа была бледной и помятой, словно скомканная простыня. Бортоховой следовало вколоть лошадиную дозу снотворного и дать заснуть, потом с ней можно было бы и поговорить. Но чекист не собирался оставлять медика в покое.

– Это ты что-то напутала и не то вколола британцу. Вернемся в Россию, ты обязательно под суд пойдешь. Знаешь, сколько тебе светит?

– Я ничего…

– Заткнись, – грубо оборвал Бортохову чекист, – из-за тебя у нас могут возникнуть большие проблемы.

Женщина была настолько подавлена, что не могла постоять за себя и проглатывала каждое произнесенное комендантом миссии слово. Несомненно, будь она сейчас не в трансе, то расцарапала бы Чагину лицо. Но чекист прекрасно чувствовал состояние женщины и пользовался этим.

– Мне доводилось бывать на женской зоне, и я видел, что там происходит с такими, как ты…

Комендант миссии обернулся, почувствовав у себя за спиной чье-то прерывистое дыхание.

– Я все слышал, – проговорил майор, сверля чекиста взглядом. – А теперь извинись перед женщиной.

– Это вас не касается, майор, я сам во всем разберусь.

– Разберутся специалисты. А сейчас, будь добр, покинь палатку.

Чекист сделал шаг назад и, словно осмелев, произнес:

– А ты вспомни, майор, кто посоветовал ей заняться раненым?

– Вот только тебя не спросил, – комбат вновь приблизился к чекисту, давая понять, что не оставит его в покое, – во второй раз я повторять не буду!

Чагин не обратил на предупреждение Батяни никакого внимания. Он полагал, что десантник не посмеет тронуть его и пальцем, ведь он комендант миссии и тут он самый главный.