След молнии

Я выпрямляюсь. Мой взгляд блуждает по трибунам. Я вспоминаю, что говорил охранник о театральных эффектах. Я зарываюсь в глубины своей души, преодолевая страх и шок, и в конце концов мне удается с собой справиться. Я вытягиваю бедро, поднимаю Böker и с легкой непринужденностью, какой мог бы гордиться даже Кай, принимаюсь чистить себе ногти. Медленно и беззаботно. Семью дюймами острейшей стали.

– Возможно, это тебе следует сдаться, – говорю я и повышаю голос: – Пусть никто не скажет, что я, Чинибаа, лишена милосердия!

Это самая нелепейшая из бравад, но она работает. Толпа взрывается ревом. Теперь зрители скандируют мое имя: «Чинибаа! Чинибаа!» Не так громко, как хотелось бы, но все же лучше, чем раньше.

Нейзгани хмурится еще сильнее:

– Что ты задумала?

Теперь голос его звучит тихо, поскольку слова предназначены только для моих ушей.

– Ты бросил меня! – злобно шиплю я. – Я думала, что ты больше никогда не вернешься. – Внезапно в голову приходит мысль. – А ты собирался вообще возвращаться? Хоть когда-нибудь?

У него не хватает такта хотя бы изобразить вину. Он просто смотрит на меня сверху вниз. Вот сукин сын. Я понимаю, что больше его не боюсь. Теперь я в бешенстве.

– Мы будем сражаться! – кричу я и вскидываю руки.

Толпа подхватывает мой крик. Скандирование моего имени доходит до остервенелости.

Нейзгани с отвращением качает головой.

– Какая ты упрямая! – бормочет он.

Теперь он не выглядит радостным.

– А то ты не знаешь! – огрызаюсь я в ответ. Это ребячество, но мне все равно.

– Просто помни, что ты сама приняла решение. – Он гулко хлопает ладонями. – Тогда никакой пощады! Мы будем драться!

И тут раздается звон колокола.

Я бросаюсь в атаку.

Он блокирует мой удар и отталкивает назад. Нейзгани движется стремительно, но и я легка на подъем.

Мы кружим вокруг друг друга, проверяя слабые места. Удар, парирование, еще удар. Он такой знакомый – этот неистовый танец. Мы проделывали такое тысячи раз.

Он достает меня дважды. Лениво полосует по обнаженной руке. Лед клинка обжигает кожу, затем заливает жаром, и по бицепсу начинает струиться кровь. Он пролил первую кровь. Легко так. Как нечего делать…

Но я не собираюсь ждать. Я прибегаю к помощи сил кланов. В венах вспыхивает жидкий огонь, тело ускоряется, и время становится плотным. Мышцы вздуваются и теперь выпирают под кожей. Сила поддерживает меня, заставляя парить. Теперь мы почти на равных. Но силы кланов не бесконечны, а он продожает нападать.

Он бросается на меня, пытаясь повалить на землю. Я остаюсь неподвижной до последнего момента, затем смещаюсь вбок и выставляю ногу. Он бьется о нее своими ногами, уносится вперед силой инерции и падает на землю с удивленным ворчанием. Я делаю выпад ножом, целясь в почку, но он быстро перекатывается, и я попадаю в воздух.

Он вскакивает на ноги, недоуменно раскрыв глаза:

– Ты что, действительно пытаешься меня убить?

– А ты догадливый.

Я знаю, что такой быстрой он не видел меня с того первого раза, когда я была еще маленькой отчаянной девчонкой. Что ж, он сам позаботился о том, чтобы я изменилась.

Только что он стоял на месте и в следующий миг – уже на мне. В этот раз Нейзгани сумел предугадать мою скорость. Он обхватывает меня огромными руками и толкает на землю. Я сопротивляюсь изо всех сил, вгрызаюсь и отталкиваюсь. Он рычит, напрягая мышцы. Потом поднимает меня и швыряет на арену. У меня перехватывает дыхание, я хватаю ртом воздух.

Толпа взрывается криками, а он смеется, театрально размахивая руками. Затем поворачивается ко мне с улыбкой. Он даже не выглядит уставшим.

– Как я скучал по всему этому! – говорит он. – Как скучал по тебе. Возвращайся, Чинибаа.

Я лежу и тяжело дышу, пытаясь понять его мотивы и угадать следующий шаг.

– Но ведь ты же меня бросил.

Его лицо выражает добродетель, но голос остается насмешливым:

– Мне нужно было время подумать.

– Целый год?

– Разве это много? Кажется, хуже ты от этого не стала. – Его глаза блуждают по моей груди, едва прикрытой топом. – На самом деле, я думаю, тебе это пошло только на пользу. – Он широко улыбается и откидывает волосы назад через плечо. – Возможно, тебе следует поблагодарить меня.

– Да пошел ты! – рычу я, перекатываюсь и с размаху вонзаю нож в его ногу.

Веселое настроение мгновенно слетает с его лица, и он стискивает зубы, сдерживая крик боли. Он хватает меня за предплечье и отрывает от земли. Мгновение я болтаюсь на конце его руки, как рыба на леске, затем он отшвыривает меня прочь.

Я падаю, шаря вокруг себя руками, и в этот раз мне удается удержаться на локтях вместо того, чтобы лечь на спину. Голова мучительно откидывается назад, но оружие по-прежнему со мной.

Рукоять его кинжала резко опускается, и я чувствую, как что-то ломается в моем запястье.

Вскрикнув, я судорожно разжимаю пальцы. Один удар ноги, и мой Böker отлетает в противоположную сторону ямы – за пределы досягаемости. Я прижимаю ставшую бесполезной руку к груди и пытаюсь откатиться. Но он садится мне на живот, и я оказываюсь прижатой спиной к арене.