След крови

Лурма протянула подруге флакон. Нижняя губа ее обиженно дрожала. Какое-то время их руки не могли встретиться – флакон метался из стороны в сторону.

– Да бери же!

– Пытаюсь! Стой спокойно!

Завладев наконец флаконом, Плакса присела рядом с Ле Груттом.

– Хватит одного глотка, – сказала она. – Мощнейшее средство.

– Само собой, – фыркнула Лурма. – У Щипачки все только самое лучшее. А теперь пропадет впустую.

– У него дыра в ноге, Лурма, – возразила Плакса, – через которую твоя рука пролезет.

– Лично я видала и хуже, – парировала Лурма, скрестив руки. – С такой царапиной я могла бы полдня бегать.

Ле Грутт проглотил свою порцию и, вздохнув, снова лег.

Плакса повернулась к Мортари:

– Теперь ты, Мортари.

– Она выла у меня под окном не знаю сколько ночей.

– Не сомневаюсь. Вот, выпей. Один глоток!

Мортари сделал глоток и вернул флакон.

– Пика воткнулась мне в плечо, – сказал он. – Плохо! – Он нахмурился. – И моя голова… что с моей головой? Мама всегда говорила: «Не буди спящую собаку», но разве я ее слушал? А надо было. Щенки вовсе не были на меня похожи, нисколько.

– Раны зажили, но мозги все равно набекрень, – проворчал Ле Грутт.

– Не так уж и плохо, когда мозги набекрень, – моргая, объявил Мортари. – У нее потом был такой дикий взгляд, что меня аж в дрожь кинуло. Так уж это заведено: сперва сделаешь, а потом жалеешь. В любом случае она, после того как родила щенков, страшно опустилась – понимаете, о чем я? Сиськи болтаются и все такое. Но я был все еще молод. У меня было будущее!

Плакса отдала флакон Лурме.

– Вот видишь, – сказала она, – еще кое-что осталось.

– Эй, – прошипел Симон Нож, – а я?

– Не так уж и много крови вылилось из твоего мокасина, – ответила Плакса. – Переживешь.

– Но я же боец на ножах! Мне нужны быстрые ноги, чтобы танцевать, уворачиваться, скользить и раскачиваться, подобно смертоносной тени, сверкая клинками в лунном свете…

– Да ты просто швыряешь эту свою хрень и бежишь, – пробормотала Лурма. – Каждый раз.

Симон развернулся к ней:

– В каком смысле?

Плакса Хват, известная многим как Прикрытчица, подняла руки:

– Хватит ссориться! Ле Грутт, ты готов?

– Готов, угу. У меня глаза как у кошки. Хватаюсь руками и упираюсь ногами. – Он достал из сумки моток веревки и, увидев, как нахмурилась Плакса, пояснил: – Там могут быть ловушки.

– Ловушки? Это не какая-то гробница яггутов, Ле Грутт, а всего лишь долбаный дворец.

Лицо Ле Грутта приобрело упрямое выражение.

– Я никуда не хожу без веревки. И без своего воскового шара. И без плаща-невидимки…

– Чего-чего? – усмехнулся Симон. – Ах, ты про свое пыльное пончо. Ну да, извини.

– Пыль, угу, – проворчал Ле Грутт. – Помогает сливаться со стенами и все такое.

– Давай, пошел, – поторопила Плакса. – Затем ты, Симон, за тобой Мортари, дальше Лурма, а потом я. Барунко идет последним.

– Последним, – повторил Барунко. – Ура!

Пол испещряли выгравированные пентаграммы всевозможных размеров, среди которых извивалась лишь узкая дорожка. Эмансипор остановился в дверях, облизывая казавшиеся невероятно сухими губы еще более сухим языком. Дыхание слуги участилось, его била дрожь, а на лбу выступил холодный пот.

– Эй, Риз? Что-то не так?

Прищурившись, слуга взглянул на Бошелена, который стоял возле длинного узкого стола, заставленного склянками, стаканами, запечатанными урнами, изящно украшенными маленькими шкатулками, глиняными сосудами, красками, кистями и угольными палочками. На полке над столом располагался ряд приподнятых над ее поверхностью дисков, в каждом из которых содержался крошечный демон. Большинство их неподвижно сидело на корточках в центре своих скромных тюрем, сверкая глазами, хотя некоторые расхаживали туда-сюда, будто посаженные в клетку крысы. На всех виднелись смазанные следы яркой краски.

– Риз?

– А? Нет, хозяин, со мной все в порядке. Более или менее. Наверное, съел что-то не то.

– Тогда идемте со мной и помните, что необходимо держаться между кругами на полу. Вызов демонов – весьма деликатное искусство. Любой неверный шаг может привести к катастрофе. Итак, – он хлопнул в ладоши, – начнем с самой сложной задачи – вызова анделенского высокородного демона, возможно даже королевской крови. Как только мы подчиним себе этого достойного слугу, мы добавим к нему несколько десятков демонов попроще, каждый из которых станет приманкой для Равнодушного Бога, обладающего ненасытным аппетитом. Должен сказать вам, любезный Риз, прошло немало лет с тех пор, как я в последний раз чувствовал себя столь… воодушевленным.

– Угу, хозяин, я обратил внимание, в каком волнении вы пребываете.

Бошелен помедлил, подняв бровь.

– В самом деле? Это настолько очевидно?

– У вас борода дернулась.

– Правда?

– Один раз.

– Что ж, замечу, что вы весьма наблюдательны. Однако я крайне ценю невозмутимость и хладнокровие, как и подобает мастеру некромантии и вызова демонов, не говоря уже о короле-тиране. О нет, я вовсе не намерен становиться одним из тех тиранов-самодуров – их идиотские выходки лишь внушают мне отвращение и, скажем так, приводят в замешательство.