Слабак

Коридор казался туннелем. Я бросился на кровать и лежал, застыв от ужаса, спрашивая себя, как я мог рассказать Эрику об Ингрид: ведь я не говорил о ней даже Тиму! Может быть, отдалённость от дома давала ощущение безопасности? А может, я просто настолько отчаялся? Неужели только так можно заполучить внимание Эрика?

У меня пересохло во рту. Захотелось испариться или заснуть в своём унижении на несколько дней. Я ведь вверил Эрику самую уязвимую часть себя, а теперь и понятия не имел, что он с ней сделает. Ни разу в жизни не чувствовал себя настолько уязвимым, обнажённым, как в тот момент. И всё, о чём только мог думать, – как исчезнуть из этой комнаты и из этого дома.

Должно быть, я заснул, поскольку следующим, что я услышал, стал звук колокольчика. Сначала засомневался: не во сне ли это? Но потом понял, что этим колокольчиком Митники приглашали к ужину. Неторопливо поднявшись, я встал и пригладил волосы перед зеркалом. Может быть, произошедшее у Эрика просто приснилось мне?

Эллен ждала меня внизу у лестницы.

– Почему бы тебе не позвонить домой, дорогой? – спросила она. А затем провела в кабинет, где хранилась коллекция из по меньшей мере двадцати пар бронзовых рук, тянувшихся вверх. Потом закрыла дверь и показала, как звонить за границу.

Моя мать взяла трубку и начала с приветствия:

– Здравствуй, дорогой.

Как только я услышал её голос, то сразу перенёсся в уединённость её гардеробной. По сравнению с огромным домом, где я находился, с собственным лифтом и бесценными произведениями искусства, она казалась тёплой и уютной.

– Где ты? С тобой всё в порядке? – спросила мать с той же тревогой в голосе, как и всегда, когда я звонил неожиданно.

– Вот, остался у Митников на выходные. Не волнуйся о том, сколько это стоит. Они заверили, что можно позвонить. Как ты? Очень по тебе скучаю, – быстро выпалил я.

Сквозь помехи на линии услышал, как на заднем плане лает Синдбад. Когда мама положила руку на трубку и сказала папе, что звоню я, весть об этом мигом разнеслась по всему дому. Братья и сестра сразу бросились к телефону, чтобы поговорить со мной. Родной дом протянул мне руку через океан, как тянулись бронзовые руки на чёрном кожаном столе передо мной.

Швейцария казалась унылым местом. Захотелось вернуться домой – хотя бы потому, что там я уже знал, где именно расставлены возможные ловушки.

С неохотой я повесил трубку и направился в столовую. Эрик, Эллен и Нэйтан ждали меня. Они что-то бубнили время от времени, но почти не разговаривали друг с другом. Вулфи сидел у ног Нэйтана, поднимая свою огромную чёрную голову только тогда, когда ему казалось, что его собираются накормить объедками со стола.

Передо мной стояла тарелка с едой, свисавшей с краёв. Я почувствовал себя побеждённым ещё до того, как поднял вилку. Моему с таким трудом отвоёванному принципу брать столько еды, сколько смогу съесть, противостояла тарелка, приготовленная специально для меня на кухне: груды варёной картошки, спутанные ветки брокколи и огромный кусок мяса.

В тот момент мне вдруг стало всё равно: придерживаюсь я своих принципов питания или нет. Аппетит спешно покинул меня, и пришлось катать еду по своей тарелке, как обычно и делал до того «великого дня», когда я отказался съедать больше, чем хотел. Нэйтан проткнул большой кусок мяса на моей тарелке и помахал им перед Вулфи.

В воскресенье в доме весь день были лучшие друзья Эрика, чем заметно оживляли атмосферу. Пер-Хенрик (или П.-Х., как его все звали) был высоким, светловолосым, симпатичным шведом из класса Эрика. Как, впрочем, и Ассен, коренастый болгарин. Эти двое сплотились вокруг Эрика и выглядели неразлучными приятелями. Во второй половине дня они сидели в комнате Эрика, фантазируя о сюжетах фильмов и других проектах. Они относились к тем молодым людям, что постоянно строят вместе умозрительные планы на будущее – но не ради воплощения их в жизнь, а чтобы просто пофантазировать.

Дверь в комнату Эрика была открыта, и я стоял возле неё так, словно вчера не испытывал унижения. П.-Х. сидел у открытого окна, и ветерок шевелил его светлые волосы. Ассен растянулся на полу в позе мертвеца, а Эрик небрежно вытянул ноги на стол. Когда Эрик увидел, что я топчусь у двери, то помахал рукой и указал на стул.

– Джонни, давай введём тебя в курс дела, – начал Эрик. – Сейчас работаем над сценарием фильма о Швейцарии во время Второй мировой войны. Официально страна сохраняла нейтралитет, но неофициально – пропускала нацистские поезда через немецкие районы Швейцарии и хранила золото, отобранное нацистами у евреев в лагерях. Если хочешь, можешь что-нибудь добавить. Если нет, тогда лучше молчи.

– Ты нашёл в библиотеке книгу, о которой я говорил, «Письма к Сюзанне»? – спросил Эрик, явно неофициальный капитан команды, у Ассена.

– Я просмотрел её, но не взял. Не думаю, что она нам пригодится.