Сквозь толщу лет

Какой интересный и содержательный пример для тех, кто занимается сравнительным анализом поэзии и науки — двух способов познания мира. Ведь в истории Карлинхена, который стал профессором Карлом Фришем, изящный и смелый вымысел талантливого фантаста стал реальностью. В хаотическом кишении тысяч похожих друг на друга, как две капли воды, рабочих пчел, в их движениях внимательный глаз исследователя увидел язык немой информации.

Впрочем, очень скоро ученики и последователи Фриша показали, что этот язык не беззвучен. Гарольд Эш в США, Иван Левченко в Киеве, Евгений Еськов под Рязанью и многие другие биофизики обнаружили, что танцы пчел сопровождаются столь же определенными звуками…

Однако заслуживает ли поведение пчелы, вернувшейся в улей с кормовой ношей, столь пристального внимания современной науки? Да, заслуживает.

Истинная наука, заметил кто-то, обладает удивительной способностью: раньше или позже ее открытия оказываются необходимы людям, пусть даже поначалу они представлялись далеки от практической пользы.

Раскрыв механизм восприятия летящими пчелами разной степени поляризации солнечного света на небосводе, Фриш подсказал конструкторам идею создания кисточки Гейдингера, которая выручает штурманов, обслуживающих самолеты в тех районах арктических трасс, где на темном небе звездные ориентиры скрыты плотными слоями облаков, а обычные магнитные компасы отказывают. Кисточка Гейдингера построена и работает по принципу фасеток пчелиного глаза. Когда-то Фриш обнаружил, что, если отсутствуют наземные ориентиры, фасетчатый глаз в целом и каждая составляющая его фасетка действуют как поляроиды, благодаря которым пчелы ориентируются в полете, интегрируя восприятия по-разному освещенных участков разных секторов неба. Открытие Фриша стало тем зерном, из которого выросли приборы для слепых полетов полярной ночью.

Несколько лет назад известный математик, один из основоположников учения об информации Клод Шеннон выступил на всеамериканской конференции по вопросам межпланетных путешествий. В докладе рассматривались теоретические возможности установления контактов с обитателями иных миров и обмена информацией с ними. Шеннон доказывал, что для выработки межпланетного кода исключительно важна «грамматика» пчелиных танцев.

Мысль долго служила мишенью для юмористов. Сейчас об этих — даже самых остроумных — фельетонах никто не вспоминает, а идея Шеннона развивается многими серьезными учеными. Изучение систем информации у животных, особенно у насекомых, считает, к примеру, Шовен, готовит человечество к тем встречам, которых можно ожидать в результате обширных космических программ, разрабатываемых в последние десятилетия.

Шестьдесят с лишним лет провел Фриш у стенок стеклянного улья и дрессировочных столиков с прилетающими к кормушкам пчелами, но эта работа оказалась нужна исследователям космоса, искателям новых звездных цивилизаций, разведчикам возможных путей общения с обитателями далеких и невообразимо иных миров.

— А что думает об этом сам профессор? — обратился к Фришу как-то один из многочисленных журналистов.

Карл Фриш посмотрел на него из-под косматых седых бровей, пожевал губами и произнес свою любимую фразу:

— О, эти пчелы… Эти пчелы…

ВЕНОК ПЧЕЛЕ (очерк)

1. СОБИРАТЕЛИ МЕДА

В романе Бласко Ибаньеса «Мертвые повелевают» внимание читателя-натуралиста обязательно привлечет одна деталь в горном пейзаже. По словам писателя, в отвесных или даже нависающих стенах утесов темнеют углубления, «похожие на слуховые окна. Туда не добраться ни людям, ни козам… То были отверстия, ведущие в природные убежища пчел, их бессменные, сотни лет существующие гнезда… Налетавшись над полями острова, пчелы возвращаются в свои пещеры и скрываются здесь. В наиболее жаркую пору года солнце накаляет камень, и от ходов пещеры вдоль скал, извиваясь, как змейки, струятся блестящие нити: мед, растопленный солнцем у входа, бесполезно вытекает из невидимых сотов…».

Такую пещеру много тысячелетий назад обнаружил безвестный художник вблизи нынешнего городка Бикорп в Валенсии. В окрестностях города и сейчас можно найти бурый и красный железняк, белую известь, желтую охру, черный марганец. Если хорошенько истолочь их куски, а порошок смешать с маслом диких олив, получатся белая, бурая, красная, желтая и черная краски. Этими красками расписаны стены Куэва-де-ля-Аранья, что значит по-испански «Паучья пещера». Названа она так из-за своей формы: от центральной полости идут узкие коленчатые щели, похожие на ноги паука.

На стенах пещеры изображены люди, звери, птицы, сцены охоты и сбора меда диких пчел.

По стеблям лиан, вросших в отвесную скалу, добралась к гнезду пчел женщина. В левой руке она держит сосуд, правую по локоть погрузила в отверстие пещеры. Вокруг носятся огромные пчелы. Следом за первой карабкается по лиане вторая женщина.

В провинции Альбасета, тоже в восточной Испании, найдено еще одно изображение человека, пробирающегося к гнезду пчел. Считается, что и первому, и второму рисунку по меньшей мере десять тысяч лет…