Скрытый Пророк

Сжимая кинжал обеими руками, он направил всё, чему научился, на призыв Ратмы к себе. Кинжал ярко вспыхнул, его свет смягчал пустоту.

«Ратма, — звал он в своей голове. — Ратма…»

Затем Мендельн почувствовал, как что-то приближается. Он ничего не мог разглядеть, но был уверен, что его привлекло творимое им колдовство. Слабое присутствие, которое напоминало о Древнем, становилось всё более заметным.

Что-то сформировалось в пустоте. Сфера. Она была непроницаемой, словно покрытой инеем. Это точно должна была быть магическая тюрьма Ратмы.

Но затем Мендельн ощутил что-то ещё. В приближающейся сфере всё ещё было что-то, что намекало на Ратму… Но также что-то ещё.

Что-то зловещее… И знакомое.

Мендельн направил кинжал прямо на сферу и подкорректировал своё заклинание.

Морозная оболочка сгорела, и безумное лицо Лилит уставилось на него.

— Мендельн! — её выражение мгновенно изменилось — из животного стало притягательным. Остальная часть её тела также изменилась, стала более человечьей. Она снова напоминала Лилию, но также Серентию и других женщин, которых Мендельн знал и которыми восхищался на протяжении многих лет. — Дорогой, милый Мендельн… Мой спаситель…

Его сердце затрепыхалось. Мендельн знал, что это во многом из-за её волшебства и неземной красоты, но обнаружил, что ему трудно отвергнуть её присутствие. Сейчас она была беззащитной, всецело зависела от его силы. Для него Лилит сделала бы что угодно, стала бы кем угодно. Кем бы он ни пожелал. Она была готова на это, брат Ульдиссиана читал это в её чудесных глазах. Они сияли и обещали. Они звали его.

Лилит протянула свои ладони. Мендельн начал тянуться к ней.

Кинжал вспыхнул словно сам по себе. В его даже ещё более ослепительном свете Мендельн снова увидел её истинную сущность.

Отвращение от собственной слабости обуяло его.

— Нет… Больше ничего от тебя, гарпия!

Он произнёс слова силы, и сфера полетела назад в темноту. Жутко было слышать вопль демонессы, исполненный гнева и отчаяния. Лилит проклинала его имя и тут же звала его.

А потом Мендельн больше не слышал искусительницы.

Шок от встречи с ней — тем более притом, что она должна была быть мертва, — потряс Мендельна так сильно, что он чуть было не потребовал от Траг’Оула немедля вернуть его в его мир. Однако, как раз когда он уже готов был сделать это, он снова ощутил неясное присутствие Ратмы.

Мендельн колебался, но он не мог оставить эту последнюю надежду. Он повторил свою предыдущую магию, используя кинжал, чтобы притянуть то, что он ощущал.

Вздох спустя другая сфера подлетела ближе. Как и первая, она была покрыта специфическим, похожим на иней налётом. Оставаясь начеку, Мендельн удалил налёт, как и в прошлый раз.

Перед ним парил изнурённый, но благодарный Ратма.

«Я достал его!» — крикнул он Траг’Оулу.

Да… Я знаю.

И вдруг Мендельн почувствовал, что его толкают сквозь пустоту. Как бы ни был он ошеломлён этим, он не терял головы и продолжал удерживать внимание на Ратме.

У младшего сына Диомеда закружилась голова — и вот он уже приземлился на что-то твёрдое.

Над ним сияли звёзды, которые, на радость, оказались драконом.

А голос, который донёсся справа, был ещё больше в радость. Сам старясь отдышаться, сын Инария сказал:

— Ты не представляешь, Мендельн… Моя благодарность… За этот риск.

— Это Траг’Оул смог отправить меня туда, — отметил брат Ульдиссиана, повернув лицо к Древнему. — Ведь именно он умудрился выяснить, куда ты был изгнан.

Ратма кивнул.

— И ему я тоже благодарен, но не скромничай. Риск, на который ты пошёл, был огромным. Ты легко мог пропасть там… — он затряс головой. — Одному быть в пустоте — навсегда — не могу представить худшей судьбы, это даже хуже смерти.

Пока Ратма говорил, Мендельн внимательно за ним наблюдал, пытаясь определить, знает ли Древний о том, что произошло как раз перед его спасением. Однако по чаду Лилит никак не было видно, будто он заметил близкое присутствие своей кровожадной матери, которая, был вынужден предположить Мендельн, была притянута его заклинанием из-за кровной связи между ней и Ратмой.

Лилит была жива… Но, как заметил Ратма, влачила существование, худшее, чем смерть. И она никак не могла изменить его. Ведь у Ратмы появилась такая возможность только благодаря Мендельну и дракону.

Вдруг он задумался, почему Траг’Оул до сих пор молчит. Их успех явно заслуживал хоть какого-то ликования.

Не успел Мендельн подумать об этом, как Ратма поднялся. Древний взглянул на созвездие, и его выражение отнюдь не было довольным.

— Что такое, Траг? — вопросит Ратма. — Что происходит?

Была длинная, напряжённая пауза, прежде чем небесное создание ответило. А когда оно заговорило, оно сделало это таким слабым и обречённым тоном, который потряс Мендельна даже больше, чем тёмная пустота.

Напряжение… Было слишком… Велико… Я не мог поддерживать… Хитрость в то же время… Мы могли спасти тебя… Только лишь обрекая тебя… Вместе со всеми остальными… Ратма…