Скорее счастлив, чем нет

– Почему ты решил, что корень всех несчастий – именно твоя ориентация? – сразу же выпаливает Эванджелин. Такое ощущение, что она меня осуждает.

– У меня была любящая девушка и хорошие друзья. Теперь – никого. А я всего лишь встретил придурка, который сам не знает, чего хочет. – Я изо всех сил пытаюсь не злиться. Если Летео поможет мне забыть мои чувства к Томасу и боль прощания – пусть сделает это как можно скорее. – Мне не нравится быть тем, кто я есть. Разве этого мало?

Эванджелин всматривается мне в лицо:

– Послушай, парень. Предположим, я смогу тебе помочь. Предположим даже, ты скопил всю сумму на операцию. Все равно не получится просто прийти и записаться на ближайшие выходные. Во-первых, твоя мама должна будет подписать документы. Во-вторых, тебя заставят долго ходить к психологу – вдруг передумаешь?

Я не отвечаю.

Эванджелин гладит меня по плечу. Меня передергивает: точно так же я в пятницу гладил по плечу Томаса, перед тем как поцеловать его. Это лишь одно из множества воспоминаний, которые нужно стереть, чтобы как-то жить дальше.

– Аарон, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – произносит Эванджелин.

– Ага-ага, потому что ты взрослая, а я мелкий дебил?

– Следи за языком, – одними губами отвечает она.

Дальше мы молча сидим и ждем моей очереди. Вдруг Эванджелин вскакивает. Кто-то машет ей через весь зал.

– Знакомая? – спрашиваю я.

– Сиди тут, – шепчет она. – Никуда не уходи.

Ага, как же, уйду я от ворот в рай, в безбрежное счастье! Я смотрю, как она здоровается со знакомой, потом снова переключаюсь на видео с вопросами. Через несколько минут Эванджелин возвращается, и я еще раз спрашиваю, что это была за женщина.

– Типа знакомая, да. Собеседовала меня на должность ассистента кафедры философии в Хантер-колледже. Я и не знала, что она хочет операцию. Оказывается, у нее сегодня шестая и, возможно, последняя встреча с психологом. Хочет забыть, что ее муж перед самой смертью завел интрижку. Чтобы помнить только хорошее. Забавно…

– Жесть какая…

Видимо, философы тоже за Летео. Наконец называют мой номер, и я быстрым шагом иду к стойке, едва не сбив с ног какого-то плачущего мужчину.

Брюнетка в сером лабораторном халате – на бейджике написано «Ханна» – протирает экран новенького планшета и улыбается нам:

– Добрый день. Добро пожаловать в Летео. Чем могу помочь?

Наверно, ее снимает скрытая камера. Ну не бывает таких милых администраторов!

– Я пока никуда не записан, но хочу сделать операцию.

– Поняла. Можно ваши документы?

Я протягиваю ей права с фотографией очень заросшего меня.

Ханна с бешеной скоростью вводит какие-то данные, дожидается очередного одобрительного писка планшета и снова обращается ко мне:

– Что ж, мистер Сото, что привело вас в Летео?

– Тяжко как-то жить, – отвечаю я и поступаю реально низко: кладу на стойку руку, так чтобы было хорошо видно шрам-улыбку на запястье. Вдруг это ее убедит?

– Как долго это уже длится?

– Довольно долго.

– Мистер Сото, не могли бы вы уточнить?

– На самом деле пару дней, но зрело это все несколько месяцев.

– Было ли какое-нибудь событие, спровоцировавшее ваше состояние?

– Да.

– Мистер Сото, не могли бы вы уточнить?

– Моей операцией будете заниматься лично вы?

– Нет, мистер Сото, моя задача – собрать информацию для наших врачей.

– Тогда, если можно, я пока оставлю свои тайны при себе, – отвечаю я.

Ханна обращается к Эванджелин:

– Вы его родственница?

– Друг семьи.

Ханна снова на некоторое время ныряет в планшет.

– Я могу назначить мистеру Сото консультацию с нашими сотрудниками на полдень двенадцатого августа. – Она достает из ящика папку, подталкивает к Эванджелин и, не успеваю я попросить как-нибудь ускорить дело, добавляет: – Боюсь, более ранние даты уже расписаны. До встречи в августе! – Она вызывает следующий талон, и Эванджелин выводит меня на воздух.

Я в каком-то ступоре разглядываю приземистое здание; солнце печет голову, и я без понятия, как теперь быть.

– Мне жаль, что все пошло не так, как ты хотел, – говорит Эванджелин. У нее такой вид, как будто это и ее поражение тоже. – Зато будет время подумать, правда ли ты хочешь именно этого.

– Этого хочу не только я. Все этого хотят.

Я прячу папку под матрас, как будто это порнуха или типа того, и ухожу в «Лавочку вкусной еды» за холодным чаем. Уже иду расплачиваться и вдруг вижу в крыле со сладостями Брендана. Он распихивает по карманам кексы.

– Не хватает доллара? – спрашиваю я. Он подпрыгивает. – Если обещаешь не бить, одолжу.

Он не спешит показывать мне средний палец или посылать меня в задницу, так что я подхожу и протягиваю ему купюру.

– Да есть у меня деньги, – говорит Брендан. – Просто хочу сэкономить.

– Понял.

– Настучишь, чтобы меня сюда больше не пускали?

– Не буду, просто заплачу за все это сам. Мир?

Брендан ухмыляется и отдает мне кексы:

– Мир.