Скорбь Гвиннеда

«Приветствую тебя, о Читатель, что продвинулся так далеко в своей работе, через неведомую толщу лет, ибо мы братья в великом Труде. Но лишь если нужда твоя и впрямь велика, то читай дальше, ибо знания, что я оставляю в сих строках, могут таить огромную опасность как для самого действующего, так и для того, на кого его действия направлены. Ныне я намерен разделить с тобой тайну о том, как сохранять жизнь и после смерти… и возможно, если достанет тебе отваги, — как возвращать мертвых в мир живых…»

Глава XXVIII Не буду сидеть вдовою, и не буду знать потери детей. [29]

Весь сокровенный смысл прочитанного дошел до Ивейн не с первого и даже не со второго раза. Собственно, ее первейшей заботой стало сохранить с таким трудом добытые строки, и весь следующий час она потратила на то, чтобы переписать таинственную рукопись, явленную через призму магических колец. Все это время ее терзал страх, что она не успеет, что слова начнут исчезать… и с рассветом эти опасения оправдались, все исчезло бесследно. Больше она не сумела вызвать из небытия ни единого слова, как ни старалась.

Однако к тому времени она успела переписать все до буквы и теперь могла спокойно поразмыслить над этим, — хотя смысл текста тревожил ее тем сильнее, чем больше она вдумывалась в то, что читает. Вот почему она так и не показала его целиком Джорему с Квероном, а лишь представила отредактированную вторую копию, предварительно уничтожив оригинал, — что, впрочем, не имело значения, поскольку строки намертво впечатались ей в память. А воспоминания она закрыла от самых дотошных дознавателей, какими могли бы оказаться ее брат и Кверон.

Конечно, это не уберегло ее от их вопросов, когда она наконец предъявила им рукопись и наброски предлагаемого обряда.

— Весьма любопытный материал, но откуда он взялся? — полюбопытствовал Целитель. — Большая часть объяснена прямо и доступно, однако о некоторых моментах я никогда прежде не слыхивал.

— У вас есть все необходимое, — возразила Ивейн, не глядя на него.

— Иными словами, — вмешался Джорем, — у нас есть все то, что лично тебе кажется необходимым. Ты ведь показала нам далеко не все, верно? — обвиняющим тоном добавил он. — Что там было еще? Что ты скрываешь от нас?

— Не имеет значения, — отозвалась она, глядя в пустоту. — Довольно и того, что кто-то один будет волноваться об этом.

И позже она больше не позволяла им возвращаться к этому вопросу.

* * *

Однако должно было пройти еще несколько недель, прежде чем они могли начать работу — а речь шла именно о работе, не об обычном заклинании, чтобы обратить вспять чары, наложенные Камбером в тот холодный январский день. Подготовка заключалась не только и не столько в том, чтобы собрать все необходимое для проведения обряда. Прежде всего, должны были подготовиться участники ритуала, с помощью долгого поста и медитации.

И ни в коей мере нельзя было забывать о смертельной опасности, угрожавшей им в случае неудачи. В душе, Ивейн была уверена, что Джорему с Квероном ничего не угрожает, весь риск придется на ее долю. Смерть сама по себе не пугала ее, ведь в мир иной ушел и ее муж, и первенец, однако если она погибнет, то не сможет увидеть, как растут другие ее дети.

И все же если удастся вернуть отца, чтобы он мог продолжить свою работу… скольким чужим детям будет грозить преждевременная смерть, если она не преуспеет в задуманном?

Мыслями Ивейн вновь вернулась к самому Камберу. Если им все-таки не удастся оживить его, — независимо от того, останется ли он по-прежнему пленен между жизнью и смертью, или обретет освобождение в мире ушедших, культ его как святого должен уцелеть. Кверон, основатель этого поклонения и ордена Слуг святого Камбера, подобно самой Ивейн, был убежден в этом. Все же чудеса имели место, и пусть даже святой не был во плоти вознесен на Небеса, как они верили прежде, но многие, многие обычные люди и Дерини черпали в этом культе надежду и вдохновение.

Джорем был не так в этом уверен, но даже он согласился, что если тайное почитание Камбера будет продолжаться, это лишь усилит воздействие того, что делает Реван для спасения Дерини.

— Но ведь это же все основано на лжи! — не выдержал он однажды, во время очередного спора с Квероном и Ивейн. — Святой Камбер, крещение Ревана — это все ложь!