Скользя во тьме

— Нет, — наконец ответил стоящий. — Это связано с фрагментом разговора, который состоялся у вас с Хэнком. Что-то вроде экспромта — по сути, просто трепотня. Недели две назад… Понимаете, в обработке всего этого мусора, всей сырой информации, которая поступает, существует технологическое запаздывание. До вашей речи в том клубе, к примеру, пока что не добрались. И ещё пару дней не доберутся.

— А что это была за трепотня?

— Что-то про украденный велосипед, — подключился другой спец. — Так называемый семискоростной велосипед. Вы пытались выяснить, куда делись три недостающие передачи, не так ли? — Два медицинских спеца снова переглянулись. — Вы посчитали, что они остались на полу в гараже, откуда этот велосипед украли.

— Чёрт возьми, — запротестовал Фред. — Но тут вина Чарльза Фрека, а не моя. Он тогда своими мудацкими телегами всем плешь проел. А я просто подумал, что это забавно.

* * *

БАРРИС (стоя в центре гостиной с громадным сияющим велосипедом, очень довольный): Смотрите, что я за двадцать долларов отхватил.

ФРЕК: Что это?

БАРРИС: Велосипед. Десятискоростной гоночный велосипед, практически новёхонький. Я увидел его у соседей во дворе и поинтересовался. У них четыре штуки оказалось. Тогда я предложил двадцать долларов, и они мне его продали. Цветные. Даже специально для меня через изгородь его перекинули.

ЛАКМАН: Не думал, что ты можешь почти новый десятискоростник за двадцать долларов достать. Просто удивительно, как это ты его за двадцать долларов достал.

ДОННА: Он очень похож на тот, который с месяц назад у моей соседки напротив стырили. Наверняка эти чёрные его стырили.

АРКТУР: Ясное дело, стырили, раз у них целых четыре штуки. И раз так задёшево продают.

ДОННА: Ты должен вернуть его моей соседке напротив, если он её. Или хотя бы дать ей посмотреть, её он или не её.

БАРРИС: Это мужской велосипед. Так что ни хрена подобного.

ФРЕК: Как же ты говоришь, что у него десять скоростей, когда у него только семь передач?

БАРРИС (изумлённый): Что?

ФРЕК (подходя к велосипеду и тыча пальцем): Вот, смотри, пять передач тут, а две тут, на другом конце цепи. Пять плюс две…

Когда перекрёст зрительных нервов кошки или обезьяны разделён сагиттально, информация, введённая в правый глаз, направляется только в правое полушарие, а левый глаз аналогичным образом информирует только левое полушарие. Если подвергнутое такой операции животное обучается выбирать между двумя символами, используя только один глаз, последующие испытания показывают, что оно способно делать надлежащий выбор и другим глазом. Однако, если спайки, в особенности мозолистое тело, были рассечены до обучения, первоначально закрытый глаз и соответствующее ему полушарие должны обучаться с самого начала. Таким образом, если спайки были рассечены, обучение не переносится из одного полушария в другое. Таков фундаментальный эксперимент по рассечению мозга Майерса и Сперри (1953; Сперри, 1961; Майерс, 1965; Сперри, 1967).

…выходит семь. Так что это всего лишь семискоростной велосипед.

ЛАКМАН: Ништяк, даже семискоростной велосипед не стоит двадцать долларов. Он всё равно сделал славную покупку.

БАРРИС (обозлённый): Эти цветные сказали мне, что у него десять скоростей. Это грабёж!

(Все скапливаются вокруг велосипеда. Снова и снова пересчитывают передачи.)

ФРЕК: Теперь я насчитал восемь. Шесть спереди, две сзади. Выходит восемь.

АРКТУР (резонно): Но их должно быть десять. Не бывает ни семи-, ни восьмискоростных велосипедов. По крайней мере, я о таких не слышал. Как думаете, что приключилось с тремя пропавшими передачами?

БАРРИС: Эти цветные, надо полагать, с ним похимичили. Разбирали его непригодными инструментами и без нужных технических познаний. А когда собрали, то оставили три передачи на полу в гараже. Они, наверное, до сих пор там лежат.

ЛАКМАН: Тогда надо пойти и сказать — пусть вернут недостающие передачи.