Сколько цветов у неба?

Аня чувствовала, что начинает отдаляться. Ей хотелось рассказывать ему обо всем, делиться важным и сокровенным, но вопрос: «Ему это надо? Ему это интересно?» останавливал. Аня начала закрываться. И, памятуя об иллюстраторах, решила больше не рассказывать о работе и серьезном государственном заказе, приуроченном к юбилею одного из старейших московских вузов. Подарочное издание «Летопись института» с архивом старых фотографий, портретами и биографиями выдающихся преподавателей и известных выпускников. Воспоминания, документы, планы на будущее. Объем шестьсот двадцать страниц и жесткие сроки сдачи. Аня последние три дня только что не ночевала в издательстве. Добиралась домой уставшая, падала в кровать, а перед глазами – колонки текста. Там перенос слов неправильный, тут фотография съехала, а на странице номер двести пятнадцать замена портрета профессора – нашли более удачный.

Жалко себя было ужасно.

Лена после шести летела на свидание к своему кавалеру, а Аня… Аня сидела с версткой, чувствовала себя несчастной, одинокой и заболевающей. Голова раскалывалась, с носа капало, очень хотелось спать.

А потом он позвонил.

И все изменилось. Аня позже не раз думала о том, как всего один шаг может изменить всю жизнь. Кажется, мелочь, но, если ее не сделать – потери будут огромные. Может быть, даже невосполнимые.

Артем приехал и отвез ее к себе. Ане было так плохо, что она даже не сопротивлялась. Сил хватило только подняться на второй этаж, разуться, снять куртку и добраться до дивана.

Все остальное она помнила смутно. Как он трогал ее лоб, давал градусник, разводил терафлю и говорил, что завтра на работу она не пойдет.

– Я не могу. У нас важный заказ. Сначала я его должна сдать, а уже потом не пойти.

Но самым главным было не это. Самым главным было то, что он за ней приехал и отвез к себе.

И то, что уснула она в его кровати и проснулась не от будильника, а потому что выспалась. Проспала! Опоздала на работу!

Пришлось звонить, рассказывать про тридцать семь и два и обещать подъехать к половине одиннадцатого.

Артем рядом только качал головой, но все же отвез ее в офис. И даже тридцать семь и два не смогли ухудшить настроения. Потому что он отвез, а вечером заберет и сказал, что, если будет хуже – сразу ему звонить.

Впервые Аня чувствовала, что она – его. По-настоящему, так, как это должно было быть в ее понимании.

А за ночь нападал снег, и деревья стояли белые, и дороги не везде чищены. Зато город казался нарядным, грязь и слякоть спрятались под чистым покровом. И Аня вдруг поняла, что сегодня первое декабря.

– С первым днем зимы, – сказала она, поправляя шарф.

– Скажи, он действительно такой хороший писатель?

– Кто?

– Этот твой Ревельский.

– Владимир? – Аня задумалась. При чем тут Ревельский? – Вообще, один из самых читаемых сейчас. Во всяком случае, он пишет вдумчиво, грамотно, и в его прозе присутствует мысль.

– Мне он показался псевдофилософом.

– Ты что, читал мою книгу? – она повернула голову и посмотрела на Артема.

– Я? Нет. Но ты же что-то вслух цитировала.

– А-а-а…

И она снова отвернулась к окну, за которым улица, дома, уже нарядные витрины и снег, снег, снег…

Я же ведь по-настоящему твоя, правда? К чужим так не относятся.

– Ровно в шесть я за тобой заеду. И вот, возьми, – он протянул ей целлофановый пакет.

– Что там?

– Терафлю, капли и салфетки.

– Набор пенсионерки, короче. Можно было бы подойти к вопросу более креативно.

– Я учту, – пообещал Артем. – Сейчас заверну на рынок, куплю чеснок и хрен.

– Как насчет меда и лимона?

– Это бонус для тех, кто хорошо себя ведет, лисица.

2

Егор показал свои наработки Марку Траубу, рассказал про идеи с ветками и про то, как все это можно обыграть с помощью света. Показал эскизы стульев и стола.

– Было бы неплохо, – заметил режиссер, – если бы это был стол-трансформер. Сначала стол, потом трон, потом кровать. Подумайте. Мне хочется, чтобы предметов было не очень много, но все они были функциональными. Этот спектакль очень важен для меня. Все-таки Шекспир. Летом наш театр планирует гастроли по городам, в том числе малым, провинциальным. Сами понимаете, сложные декорации перевозить очень накладно. Хочется, чтобы было компактно, но классно. Вы меня понимаете?

– Понимаю, – кивнул Егор.

– А идея с ветками и строгой готикой мебели мне нравится. Дорабатывайте.

Егор дорабатывал. Всю голову сломал над столом-трансформером, советовался со знающими людьми. Сначала надо было понять механизм, а уже потом думать над внешним видом. Работа в театре его увлекла. Егор старался как можно чаще заглядывать на репетиции, чтобы удерживать, не терять атмосферу зарождающегося спектакля, искал, щупал, рисовал.

Пару раз чуть не забыл о мастер-классах и влетал в студию к своим ученицам с пятиминутным опозданием. Потом извинялся, ссылаясь на транспорт, и по ходу извинений быстро соображал, что они сегодня будут рисовать. Еще две-три таких оплошности, и руководство студии укажет Егору на дверь.