Скиф

В шатре было сумеречно. Пахло каннабисом и вином. Причудливые тени плясали на коврах и шкурах, которыми был выстелен пол и украшены стены. У горящего в центре шатра костра сидело пятеро воинов. Точнее, сидели они у огромного бронзового котла, в котором тлели угли, и язычки пламени появлялись не часто. В один из таких моментов вспышки огня я разглядел людей и у стен. Правда, не сразу понял, чем они там занимались, и сосчитать их не пытался. Я старался обнаружить среди сидящих у котла Гнура, но роксолана среди них не было.

Широкоплечий силуэт отделился от стены и материализовался передо мной уже предводителем номадов. Он пристально вглядывался в мое лицо и опередил меня на мгновение. Не успел я открыть рот, чтобы поприветствовать его, как услышал:

— О, молодой сколот пожаловал! Скольких воинов ты привел?

В его глазах плясали смешинки. Роксолан был навеселе и одурманенный каннабисом. Может, он хотел поглумиться, хотя это вряд ли. Скорее всего, он не ожидал услышать от меня какой-то большой цифры, думал, что я привел десяток, а может, и два оборванцев, и намеревался пошутить по этому поводу. Я же, скромно потупив глаза, ответил:

— «Ро» и «ни» всадников с заводными лошадями, — в качестве единиц счета использовал буквы греческого алфавита, обозначавшие сто и пятьдесят. «Ро» писалась как русское «р», а «ни» — как латинская буква «v». Премудростям эллинского счета я обучился в Ольвии у купца Аристида.

Роксолан молчал, наверняка удивился, не ожидал от меня такого ответа. Я извлек из-за пояса массивный золотой браслет с головками баранов на концах и протянул его Гнуру:

— Позволь и мне отблагодарить тебя!

За что, я благоразумно умолчал. Пусть считает, будто я отдарился за кинжал. На самом деле мне хотелось выглядеть в его глазах преуспевшим не только в найме воинов, услуги которых предстояло оплатить самому Гнуру.

Я надеялся встретить в этом шатре любовь всей своей жизни, мою русоволосую красавицу. Точнее, пока не мою! Возможно, та девушка приходилась родственницей Гнуру или кого-нибудь из его близкого окружения.

Роксолан взял из моих рук браслет и закричал:

— Огня! Огня мне!

Метнулись, отделившись от стен, тени, и сразу несколько человек подожгли факелы, осветив все вокруг. Пока Гнур рассматривал подарок, я всматривался в лица людей, лежавших и сидевших у стен. Среди них были женщины, и мне сразу стало понятно, чем они занимались. Изнуренные любовью, они лежали там, не пытаясь прикрыть белеющие груди и ноги.

Будто очнувшись от странного сна, стряхнув радостное наваждение, я всматривался в свое внезапное увлечение трезвеющими глазами и думал, думал…

Любовь — опасная штука. Она приходит тайком, чтобы изменить нашу жизнь. Я думал, что люблю, но то была просто страсть, хотя до этого момента я верил, что это любовь. Похоть-обманщица выворачивает наши жизни, пока все не становится неважным, кроме людей, которых, как нам кажется, мы любим. И каков итог? Я вижу свою любовь в объятиях бородатого мужика, не обратившего никакого внимания, как напряглась его пассия, встретившись со мной взглядом. Пока я смотрел, сколот увлеченно тискал грудь русоволосой красавицы, а я стоял и не мог отвести от них взгляда.

Наверное, вид у меня стал достаточно растерянным и жалким — сочувственно глядя свысока, Гнур насмешливо посоветовал:

— Убей ее или его…

Как он догадался?! Я мельком бросил взгляд по сторонам и понял, что все они смотрят на меня, и, как Гнур, многие понимают, что сейчас произошло. Странная тревога охватила меня, и помимо воли она росла и росла. Как же я мог так утратить контроль?! Мало ли что может произойти теперь — неожиданные кирпичи случайностей то и дело сваливаются беспечным на головы! Приготовившись отразить насмешливо-сочувствующий взгляд Гнура, я глумливо улыбнулся и, стараясь напустить в голос беззаботность, заявил:

— Пусть тот сатир вначале штаны натянет!

Отрицать свои чувства к русоволосой девушке, имени которой я даже не знал, было бы глупо. Гнур ведь все и так прочитал по моему затяжному взгляду. У меня осталась последняя возможность сохранить статус и положение — кого-нибудь убить.

— Аспак, похоже, что зря ты глаз на Опию положил! — Гнур рассмеялся.

— И не только глаз! — услышал я чей-то выкрик, и все вокруг стали смеяться.

Красивое имя у русоволосой… Я видел, как названный Аспаком вскочил на ноги. Лицо его побагровело, не думаю, что от стыда. Под насмешливыми взглядами соратников он затягивал кожаный ремень, не сводя с меня глазенок. Взгляд его метал молнии, и сколот скалил желтые зубы. Если бы он начал рычать, то вряд ли бы смог меня удивить. Было уже не важно, кем ему приходится Опия — случайной женщиной или женой, он готов был бы убить меня, даже не имея повода. Такой тип бойца мне был знаком еще по прошлой жизни, и главным теперь становилось суметь нанести один-единственный точный удар.