Скелет под колоколом

Ныне ставший доверенным человеком судьи, в прошлом Тао Ган зарабатывал средства на скромное существование за счет людской доверчивости. Составить соглашение с двусмысленными формулировками, подделать подписи и печати, подработать игральные кости было для него детской забавой, а он еще знал искусство взламывания замков и многие другие милые ремесла жуликов больших городов. Но как-то раз судья Ди выручил его из крайне неприятного положения. Тао Ган изменился и с той поры преданно служил своему новому господину. Живой ум и особый талант открывать темные стороны любого дела помогли ему стать очень полезным в суде и содействовать в разрешении многих тонких дел.

Едва судья Ди уселся за стол, как в комнату вошли двое крепких молодых мужчин и почтительно его приветствовали. Они были одеты в длинные коричневые халаты, перевязанные черными кушаками, и небольшие островерхие черные колпаки. Это были два других верных помощника судьи — Ма Чжун и Цяо Тай.

Смахивающий на медведя Ма Чжун был выше шести футов ростом. Его скуластое лицо было тщательно выбрито, оставлены лишь короткие усики. Несмотря на свои внушительные размеры, он передвигался с легкостью и изяществом, характерными для опытного борца. В юности Ма Чжун служил телохранителем у продажного чиновника. Однажды, когда чиновник вымогал деньги у несчастной вдовы, Ма Чжун обратил свою силу против хозяина, оставив его на грани жизни и смерти. Естественно, после такого подвига ему пришлось бежать. Вскоре он примкнул к «Рыцарям зеленых лесов», иначе говоря к разбойникам с большой дороги. Несколькими месяцами позднее на ведущей к столице дороге Ма Чжун напал на судью Ди и его сопровождение, но личность судьи произвела на него столь сильное впечатление, что он немедленно бросил свое занятие и поступил к нему на службу. За храбрость и редкостную силу его всегда выбирали, когда надо было выполнить какое-нибудь трудное поручение или задержать опасного преступника.

Цяо Тай был одним из сотоварищей Ма Чжуна времен «Рыцарей зеленых лесов». Не будучи таким же могучим борцом, как Ма Чжун, он с необычайной ловкостью владел саблей и луком, обладая к тому же столь необходимыми хорошему сыщику терпением и упорством.

— Ну что же, мои смелые воины, — сказал судья, — думаю, вы уже совершили небольшую прогулку по славному городу Пуяну. Какие же вы вынесли впечатления?

— Благородный судья, — ответил Ма Чжун, — его превосходительство Фон был, несомненно, мудрым администратором. У людей цветущий и счастливый вид. Трактирщики подают вкусную еду по разумной цене, а местное вино восхитительно. Я думаю, у нас здесь будет достаточно развлечений!

Цяо Тай сказал, что согласен с товарищем, но на вытянутом лице Тао Гана появилось скептическое выражение и, ничего не говоря, бывший мошенник принялся подергивать длинные волоски на своей бородавке.

Судья Ди вопросительно поглядел на него.

— Ты не согласен с ними, Тао Ган? — спросил он.

— Нет, благородный судья. Я напал на след истории, которая требует углубленного изучения. Вчера, совершая обходы главных чайных заведений города, я по привычке расспрашивал о происхождении крупных состояний уезда. Очень скоро я понял, что четыре или пять крупных местных землевладельцев и дюжина богатых коммерсантов обязаны своим процветанием торговле на канале. Но все, чем обладают эти люди, ничто в сравнении с богатствами, собранными Духовной Добродетелью, настоятелем храма Бесконечного Милосердия. В этом огромном святилище, недавно сооруженном на северной окраине города, нашли прибежище около шестидесяти лысоголовых. Но вместо того, чтобы поститься и молиться, эти монахи проводят время в выпивках и обжорстве, ведя поистине сладкую жизнь.

— Лично я, — остановил его судья Ди, — не хотел бы иметь дела с буддийской кликой. Мне достаточно мудрых заветов нашего, не имеющего равных, философа Конфуция и его учеников. Не чувствую ни малейшей потребности изучать верования этих, прибывших из Индии, черных ряс. Но в своей бесконечной мудрости императорский двор счел, однако, что буддийские доктрины могут быть полезны в той мере, в какой они способствуют упрочению народной нравственности. Император также оказывает свое высокое покровительство буддийскому духовенству. Если их храмы процветают, то это отвечает воле императора, и мы должны воздерживаться от всякой критики!

Как будто не слыша это небольшое внушение судьи, Тао Ган продолжал:

— Когда я говорю, что отец настоятель богат, благородный судья, то подразумеваю, что он столь же богат, как сам Бог богатства! Похоже, монахи устроены по-княжески, в алтарях установлены вазы литого золота, что…

— Окажи мне милость и избавь от всех этих подробностей, к тому же, всего лишь пустых сплетен, и побыстрее переходи к фактам.

— Благородный судья, я могу и ошибаться, но у меня сильное подозрение, что это изобилие является плодом на редкость мерзких ухищрений.

— Ты меня заинтересовал. Продолжай, но будь краток.