Сказка о лесной деве

– Запомни, дочка, – говорила эта маленькая кругленькая женщина, раскатывая тесто для штруделя, – тесто должно быть тонким, как кленовый лист, яблоки – только ранетки, которые бывают лишь по самой поздней осени, иначе начинка не получится такой прозрачной и медовой.

Корицы добавляй совсем чуть-чуть. Если хочешь, в самом конце, перед тем как отправлять штрудель в печь, можешь посыпать яблоки русалочьим цветом. И самое главное: все, что ты готовишь – печешь ли, варишь ли, жаришь ли – все делай с любовью.

– А почему, мама Хельга? – с личиком, вымазанном в яблоках и сахарной пудре, одетая в простое платьице, девочка была похожа на самого настоящего ангелочка.

– Тогда человек, для которого ты готовишь, будет чувствовать то же, что чувствовали твои руки и твое сердечко.

А мужчине, которого ты полюбишь, даже горькая луковая похлебка покажется лакомством.

Эльза знала, что Хельга – ее ненастоящая мама, и историю о том, как Хельга нашла ее замерзающей на крыльце церкви, девочка слышала уже несчетное множество раз и была готова слушать еще.

– Это были страшные времена, дочка. В тот год мой милый Людвиг отправился на войну вместе с нашим королем Якобом. Он был добрым и справедливым королем, наш Якоб, никогда нам не будет так спокойно, как было при нем…

Эльза знала, что Людвиг не вернулся с той войны, что Хельга осталась одна-одинешенька, что она только поступила на службу к Джакомо, державшему маленький постоялый двор в отдаленных владениях столичного князя.

– …И была у меня на сердце такая пустота, дочка, вот веришь, и я все-то думала, не дал нам Господь с Людвигом ребеночка, не дал нам радости, и доживать мне теперь бобылкой, все думала, стряпать для господ да проезжих всяких.

Проходила я мимо церкви святой Катерины – думаю, поставлю свечу за Людвига моего, да за нашу безгрешную королеву и ее доброго супруга. Говаривали, не вынесла она горя и скинула ребеночка, а перед казнью и вовсе умом тронулась, а нынешний-то наш, прости Господи (в этом месте своего рассказа Хельга всегда оглядывалась и крестилась) снес головы всем министрам, которые могли помочь нашей бедной королеве… так вот, прохожу я мимо, смотрю, лежит сверток.

Дай взгляну, думаю… а там ты, крохотка такая, ручки махонькие, а личико, что у херувимчика какого… лежишь, смотришь на меня большими глазищами и совсем-совсем не плачешь… вот так Господь и подарил мне дитятко. А назвала я тебя Эльзой в память о нашей доброй королеве, ведь именно мысли о ней и привели меня к святой Катерине…

В этом месте рассказа маленькая Эльза всегда засыпала. Она знала, что теперь у нее есть Хельга, и все будет хорошо. А Хельга, от которой вкусно пахло корицей, яблоками и тестом, относила девочку к ним в комнату, укрывала ее лоскутным одеялом и просила ангелов подарить ее "сердечку" самые волшебные сны.

Дни сменяли друг друга, складывались в недели, недели укладывались в месяцы и переплетались в вечный круговорот времен года. Хельга учила Эльзу своему мастерству: кто знает, как у девочки сложится жизнь, а лишнее умение всегда пригодится.

– Посмотри-ка, дочка, – Хельга аккуратненько приоткрыла дверь кухни, так, чтобы никто не заметил, но чтобы в получившуюся щель было видно всё и всех, – что мы приготовим для этой дамы?

Девочка с любопытством посмотрела на худую и бледную девицу, нервно постукивавшую вилкой по добротному деревянному столу.

Кавалер девушки что-то втолковывал подавальщице Грете.

– Куропатку, мама Хельга, и хорошего красного вина из погребов. Эта дама такая худая, как пугало у дедушки Ганса.

– Правильно говоришь, сердечко, повадились все постами себя изнурять, – Хельга одобрительно кивнула.

– Мужчины-то ой как не любят, когда баба костями гремит. А вот этому господину что подадим?

Крупный щекастый мужчина уже успел опустошить второй кувшин вина.

– А давайте-ка подадим ему миску поленты* (* кукурузная каша), полтарелки сосисок и горячий мятный чай. Видишь, мама Хельга, он ерзает, будто пчела его укусила.

– Вижу-вижу, неугомонный какой, как и правда волнует что его. Умница, девочка. А вот этому юноше? – Эльза посмотрела на замученного молодого человека с темными кругами под глазами. Юноша тер глаза и изо всех сил старался не заснуть за столом.

– Он студент, мама Хельга? Тогда грибной суп, сосиски с молодой картошкой, а в глинтвейн я добавлю немного сон-травы и лисьего дурмана, завтра будет свеженьким что твои булочки.

"Умница, девочка, – одобрительно думала Хельга, – даст Господь, и оставит тебя старый Джакомо…" Хельге в последнее время нездоровилось, и Людвиг стал сниться что-то слишком уж часто.

Глава 5

У Джакомо частенько останавливался старый историк. Пожилой ученый привык все время есть на кухне, говорил: "так повелось еще со времен моей матушки". Профессор научил Эльзу читать и пристрастил к сказкам.

– А знаете ли вы, деточка, – говорил ученый, наставительно подняв палец, – что Шарль Перро на самом деле не выдумал свою сказку про Золушку?