Скажите «чи-и-из!»: Как живут современные американцы

Как же так? А где же, как поется в одной американской песенке, «любовь, кругом любовь»? Как можно говорить о дефиците чего-то, когда его, этого «чего-то», всюду в избытке? И вот тут возникает новая тема. Так сказать, само качество любви. Ее эмоциональная наполненность. Чтобы не показаться умствующим попусту автором, сошлюсь на утверждение того же Макса Лернера. Он определяет особенности эмоциональной жизни американцев так: «Американский образ жизни при всей своей внешней энергичности, в общем, эмоционально невыразителен. Эмоциональное богатство романских народов, к примеру, представляется здесь взрывоопасной несдержанностью». Чтобы лучше понять эту претензию к эмоциональной стороне американской жизни, я заглянула в книгу Йела Ричмонда «От „нет“ к „да“, или Как научиться понимать русских». Сравнивая особенности поведения людей двух культур, он обращает внимание и на такую разницу: «Русская душа, то есть чувствительность и богатая духовность, сильно контрастирует с американским рационализмом, материализмом и прагматизмом…» Очевидно, Йелу как социологу не хватает собственных слов для характеристики типичных черт русской эмоциональности, называемых одним словом «душа». И он просто цитирует Татьяну Толстую, которой, конечно, и наблюдательности, и богатства выразительных средств не занимать: «В русской культуре чувства воспринимаются как безусловно положительная ценность… Чем больше человек выражает свои эмоции, тем он считается лучше: более искренним, более открытым… Душа – это чувствительность, мечтательность, воображение, склонность к слезам, сострадание, самоотдача, терпение, позволяющее выживать в невыносимых обстоятельствах; поэтичность… склонность бродить по темным, влажным закоулкам сознания…» (Прошу прощения за обратный перевод.) И вот эта-то русская душа вызывает у Ричмонда «уважение и восхищение». Именно потому, что дефицит всей этой яркой эмоциональности он, как и его соотечественник Макс Лернер, хорошо ощущает в своей родной культуре.

Ну а теперь еще одна любовная история, которая, как мне кажется, прекрасно иллюстрирует сказанное. Я уже писала, что моя подруга Бриджит Мак-Дана весело и дружно прожила со своим мужем Грегом 10 лет. У них было много общего. Оба – люди искусства: она – театральный менеджер, он – композитор. Оба любили проводить время в театрах, на музыкальных концертах, в клубах, ресторанах. У них было множество друзей, восхищавшихся их образом жизни.

Несколько раз оба были в России: у Грега здесь шел его мюзикл, который он писал специально для Томского театра оперетты. Оба от этих поездок были без ума. Радушие русских, интереснейшие разговоры за столом, водка, которая, как оказалось, так чудесно расслабляет, развязывает язык. По возвращении домой только и разговоров было, что о прекрасной далекой стране.

Однажды Грег поехал в Россию один: у Бриджит начинался театральный сезон, она не смогла его сопровождать.

В аэропорту они нежно расстались.

– Мы ведь еще не разлучались никогда, – сказал Грег. – Я буду по тебе скучать.

– Я тоже, – пообещала Бриджит.

Он должен был вернуться через месяц. Но позвонил, что задерживается. Потом отложил приезд еще… Наконец звонок: вылетаю, скоро буду, встречай. В «Ротари», клубе для самых уважаемых людей города, где Бриджит состояла членом Совета, на очередное заседание было намечено прекрасное мероприятие: рассказ Грега о его долгой поездке в Россию. Он и раньше выступал здесь с российскими впечатлениями. Показывал слайды, играл на рояле русские мелодии, пел русские песни. Бриджит присоединяла и свои впечатления от разных встреч. Члены клуба предвкушали удовольствие.

…Его ждали час, второй. Это казалось странным, поскольку было точно известно: Грег вернулся два дня назад. Еще больше пугало отсутствие Бриджит: за год она не пропустила ни одного заседания клуба. Их телефон отвечал веселым голосом Бриджит, записанным на автоответчике уже очень давно, что, мол, мы очень рады вашему звонку. Оставьте свой номер.

Наконец, когда уже стало ясно, что произошло что-то ужасное, у председателя клуба зазвонил мобильный, и голос живой Бриджит сообщил, что у них все в порядке, но, к сожалению, Грег приехать не может. Он болен.

Грег был и впрямь болен, но не телесно, а душевно. Дело в том, как он сообщил жене, что в России он влюбился.

– Она красива? Красивее меня? – улыбнулась Бриджит. Она знала, что он музыкант, артист, а значит, человек влюбчивый. Что-то подобное пару раз случалось и раньше. Она не придавала этому большого значения.

– Нет, с тобой ее сравнить нельзя. Ты намного красивее.

– Значит, моложе? Мне ведь уже 31, старушка, – она продолжала шутить.

– Ей 42, работает переводчицей. У нее двое детей и даже внук, – и дальше, не переводя дыхания, – я обещал жениться.