Скажи что-нибудь хорошее

– Павел. – Он даже обрадовался, услышав, что Валентине что-то нужно от него.

– Да, Валентина! – ответил он, немного кривляясь, и изображая официоз.

– Если вам что-то будет нужно, отправьте за мной Кирилла. Он все равно будет крутиться где-то рядом. – Она направилась к выходу и чуть притормозила, открывая дверь. – Георгия не беспокойте. Ему сейчас очень тяжело.

Валюша стояла вполоборота и напряженно вглядывалась в лицо Пашки, будто в поисках понимания и подтверждения.

Пашка не проявил чуткости:

– Ты в себе, малышка? – Он решил перестать строить из себя интеллигента перед бабой, которая, похоже, собралась им командовать. – Будет нужно, я не только Георгия, я самого Господа Бога потревожу! Если только ей станет плохо, – он кивнул в сторону Евгении, – и тебя достану, и Георгия вашего! До свидания!

Валентина спокойно выслушала Пашкину речь, отпустила дверную ручку, дождалась, когда дверь закроется, и прислонилась спиной к косяку, скрестив руки за спиной. Ее зеленые глаза приобрели стальной оттенок и стали очень колкими, подбородок поднялся вверх, делая девушку похожей на королеву, а нежный до сих пор голос приобрел металлические нотки:

– Значит, так, дорогой друг. Пока ты здесь без году неделя, можешь еще поразвлекаться до вечера. К вечеру поймешь, что твоя королевская жизнь позади. Если не поймешь – отвезу тебя на подводе до города. Больную заберешь с собой, если не понимаешь, зачем приехал. Привык решать вопросы – решай у себя дома. Здесь один вопрос решается: жизнь или смерть. Только за мои полгода Георгий десять смертников спас! Десять умиравших людей сейчас сидят дома перед телевизором и разговаривают с детьми или с родителями, ходят на работу, в школу или даже в детский сад. – Она на секунду запнулась. – Ясно, о чем я говорю? – Валюша продолжала пристально смотреть Пашке в глаза.

Пашка начал привыкать, что в этом месте и с этой женщиной он постоянно чувствует себя неловко и вынужден вести себя не так, как обычно.

– Ну, ясно, – промямлил он.

Валюша будто начала оттаивать: глаза снова позеленели, заискрились, голос стал нежным и глубоким:

– А если ясно, помогите мне, Павел, дверь открыть. – Она широко улыбалась, как будто не было конфликта и даже непонимания. Валя прихватила пластиковое ведро с мусором, а Шило покорно, как под гипнозом, открыл для нее дверь, удивляясь самому себе.

Валюша вышла в коридор, снова притормозила и добавила напоследок:

– Если близкого человека с того света возвращаешь, работать надо, ой как тяжело работать. Если бы ты только знал, как Георгий их достает оттуда и чего это ему стоит…

Пашке очень хотелось спросить как, но Валентина уже скрылась в одном из проемов. Шило немного постоял в раздумьях, убедился, что Евгения крепко спит, и решил продолжить экскурсию по дому.

Было, наверное, около трех часов дня. В такой зной обыкновенно жизнь замирала и только к вечерней зорьке постепенно обрастала звуками, топотом и запахами. Здесь все было иначе. Дом казался пустым, но будто жил сам по себе. Ароматы сухих трав, висящих в связках под потолком, смешивались с запахом меда и разносились по всем помещениям, не спрашивая разрешения. Пока Шило осторожно крался через коридор, он услышал чей-то приглушенный разговор, топот, смех и даже музыку где-то вдалеке – как будто кто-то играл на флейте или дудке, плохо справляясь с нотами на листе. Пашка целенаправленно устремился к лестнице на второй этаж. Оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что никто за ним не наблюдает, и осторожно поставил ногу на первую ступеньку. Его не покидало ощущение, что он не один. Он еще раз воровато осмотрелся. Нет, похоже, нервы сдают. Ни одной живой души. Он сделал еще девять шагов вверх по лестнице и тут услышал странные звуки, похожие на причитания вперемешку со всхлипываниями. Шило задержался на мгновение, потому что ощутил еще и запах. Странный запах, почему-то знакомый, но какой-то забытый. Он тихо-тихо, тщательно примеряясь к каждой ступеньке, чтобы не заскрипела, добрался до второго этажа. Спокойствие и полумрак царили в этой части дома. Она казалась намного больше, чем нижняя, даже солнечный свет, проникавший сквозь прозрачные занавески, терял свою мощь, превратившись в спокойное дневное освещение, целью которого было показать дорогу. Странные звуки между тем слышались все яснее. Пашка постоял несколько секунд и решил отыскать источник этих непонятных звуковых галлюцинаций. Так он добрел до массивной деревянной двери, наглухо закрытой и совершенно неприступной на вид.