Сказание о годах Хогэн

«Ай тут старый казак да Илья Муромец
Стал добра коня тут он заседлывать:
На коня накладывает потничек,
А на потничек накладывает войлочек;
Потничек он клал да ведь шелковинький,
А на потничек накладывал подпотничек,
На подпотничек седелко клал черкасское,
А черкасское седелышко недержано;
А подтягивал двенадцать подпругов шелковыих,
А шпилечки он втягивал булатные,
А стремяночки подкладывал булатные,
Пряжечки подкладывал он красна золота,
Да не для красы-угожества,
Ради крепости все богатырскоей:
Еще подпруги шелковы тянутся, да они не рвутся,
Да булат-железо гнется, не ломается,
Пряжечки-то красна золота
Они мокнут, да не ржавеют.
И садился тут Илья да на добра коня,
Брал с собой доспехи крепки богатырские:
Во-первых, брал палицу булатную,
Во-вторых, брал копье бержамецкое,
А еще брал свою саблю вострую,
А еще брал шалыгу подорожную».[5]

В таком же плане представлены герои во многих эпических сказаниях. Вот описание Брюнхильды перед состязанием в «Песни о нибелунгах»:

«Сияло золотое блестящее шитье
На пышном платье шелковом, надетом на нее.
Несли за нею следом оруженосцы щит,
Что золотом червонным искусно был обит
И прочными стальными застежками снабжен.
Брюнхильде в состязаниях служил прикрытьем он.
Расшит ремень подщитный каменьем был у ней.
Травы каменье это казалось зеленей
И пламенело ярче, чем золото щита.
Да, лишь героем быть могла Брюнхильда добыта!
Хоть щит ее широкий из золота и стали
Четыре сильных мужа с натугой поднимали,
И был он посредине в три пяди толщиной,
Справлялась с ним играючи она рукой одной».[6]

Основным героем-единоборцем в «Сказании о годах Хогэн» представлен Хатиро Тамэтомо из рода Минамото, выступавший на стороне мятежного экс-императора. В I свитке (гл. 11) мы встречаем подробное его описание, целиком соответствующее приведённым выше описаниям эпических героев:

«Это был человек больше семи сяку ростом, и над обычными людьми он возвышался на два-три сяку. Тамэтомо был лучником по рождению, и его левая рука, сжимавшая лук, была на 4 сун длинее правой руки, державшей поводок уздечки. А потому и в горсть он мог взять сразу 15 стрел. Лук его был размером в 8 сяку 5 сун, и древку его лука не было равных по длине. Его золотистого цвета стрелы были изготовлены из трёхлетнего бамбука.

Полагая, что стрелы будут терять свои свойства, если их вымыть, он лишь удалял с бамбука узлы и полировал их хвощём. А ещё он считал, что, если будет делать стрелы лёгкими, они станут хуже, и втыкал железные пластинки в их стебли до самых бамбуковых перемычек внутри стебля.

Для оперенья стрел Тамэтомо не пренебрегал перьями ни коршуна, ни совы, ни ворона, ни курицы, а концы стрел обматывал побегами глицинии. Не забывал он и о выемке для стрелы: чтобы лук не сломался, закреплял его роговой пластиной и покрывал киноварью.

Наконечники у его стрел были типа "лучина" и "птичий язык". Спереди они сужались наподобие долота и насаживались на стрелу толщиной в 5 бун, шириной в 1 сун и длиной в 8 сун. Стебли у стрел были срезаны возле самых наконечников. После того как, отшлифовав, словно льдинку, наконечник стрелы, он смазывал жиром его жало и делал это так, что, куда бы стрела ни попадала, она пронзала цель. Казалось, выдержать её не могла ни скала, сколь велика эта скала ни была бы, ни глинобитная стена, окованная железом. Что касается звучащих наконечников боевых стрел, для них он отбирал молодые побеги магнолии или падуб, зачищал на побегах участки на 8 глазков и метил на них по 9 глазков.