Луций. Где-то здесь, уже недалеко.
Септимий. Что-то мне не верится, что в таком месте могут быть девки.
Марий. И чего нам не сиделось у Ираиды? Сытная жратва, доброе вино и девахи хорошие. Ну, дороговато, зато девки в теле…
Луций. Да говорю тебе, я был тут неделю назад. Эти девки всегда здесь стоЯт. И гречанки, и армянки, и эфиопки, кого тут только нет! А стОят они втрое дешевле, чем у Ираиды.
Септимий. Скупость вас погубит парни, вот что! Вы жадные, как еврейские лавочники.
Луций. Вот, вот они! Видите, там стоят.
Марий. Разве это девки? Что-то непохоже…Чего это они так тихо стоят, не зовут нас, не пляшут…
Септимий. Да там мужчины, только закутанные. Похожи на разбойников или бродяг.
Марий. И бубнят чего-то… А может, это демоны или духи кладбища?
Луций. Старшой, а как определить демон это или человек?
Септимий. Подойти и ткнуть копьем. Если упадет на землю — значит, человек, а если взлетит — демон.
Марий. Эй, Луций, ты нас сюда завел, ты иди разбирайся с ними!
Луций. И пойду! В штаны не наложу, как ты!
Эй, вы кто? Отвечайте! Слышь, ты!
Эй, парни, это никакие не демоны! Это обыкновенные грязные жидки.
Марий. Еще неизвестно, что хуже.
Септимий. Эти-то хоть не Мессии? Спроси-ка их!
Луций. Эй, ты не Мессия?
Я тебя спрашиваю!
Ты что, оглох?
Отвечай, когда тебя спрашивают, еврейский пес! Ты — Мессия? Я спрашиваю, ты — Мессия? Говори, а то глотку перережу!
Давид. Натан, что делать? Я должен ему что-то сказать?
Натан. Ответь ему, все равно молитва испорчена. Но на тебе нет греха, ты прервал молитву не по своей воле.
Давид. Я не Мессия. Я обыкновенный человек. Отпусти меня, я ничего не сделал.
Септимий. Кто вы такие?
Натан. Мы — ученики академии Рабби Гамалиила в Лоде. Мы мирные люди, у нас нет оружия.
Септимий. Что вы здесь делали?
Иосиф. Мы молились.
Септимий. Что за молитва ночью? Почему не отвечали на вопросы?
Даниил. Молитва называется «Освящение Луны». Когда ее произносят, нельзя ни на что отвлекаться, тем более, разговаривать.
Марий. И этих придурков мы приняли за демонов? Когда римский патруль спрашивает, надо отвечать быстро и четко, ты понял, жидок?
Луций. Так ты Мессия или нет?
Даниил. Конечно, нет. Если бы я был Мессией, я бы…
Марий. Что? Ты бы сожрал нас и всю римскую армию?
Ну-ка скажи, что ты Мессия! Быстро скажи!
Луций. Быстро сказал, что ты — Мессия, иначе меч в брюхо!
Аристобул. А на это, Теодор, я собираюсь возразить так: если Бог любит меня, то, логично предположить, что Он рассчитывает на взаимность. Но если так — Он должен открыться мне, ведь я не знаю Его, а никто не может любить неведомое. Раз Он до сих пор не открылся мне, значит, либо Он отнюдь не любит меня, либо Его вовсе нет. Заметь, что для меня это равнозначно, ибо если Он есть, но не любит меня, это все равно, как если бы Его не было вообще. Как тебе такой аргумент? По-моему, он достоин лучших софистов. Теодор? Что ты молчишь? Ты где?
Марий. Скажи, что ты Мессия, хуже будет!
Аристобул. Что тут происходит? Почему вы бьете этих несчастных? Разве не ясно, что они никакие не мессии, а обыкновенные глупые охломоны? Отпустите их во имя Зевса справедливого!
Луций. А ты сам-то кто? Тоже грязный еврей? Хочешь получить свою порцию?
Аристобул. Нет, я не еврей, а грек. Но я не вижу ничего зазорного в том, чтобы быть евреем. Главное, быть человеком, а не тупым животным, вроде тебя.