Сюрреальное Понятное

А хозяйкой ей стала подмога

Из тридцати сосёнок зеленых —

Робкие, смешные друзья.

Технократизмом тут пахнет,

Механизмом тут гложет

Чистый воздух: за что?

Теневое право мокнет

Под бумажным льдом,

Фиалковый сахар ещё

Быть может приплывет на помощь.

А если нет – то не беда,

Сахарные сосны и без того найдут

Кого призвать на резню!

Весёлое, бодрое,

Резким сказанием глухим

Вошло в сырую плоть. Мнение

Первичное рассыпается под таким углом.

Мнение вторичное валится

На кровать и также размозжается

Перед угрозой немилосердной войны.

Ах, как полна грудь моя певучего восторга,

Как сладок кристальный воздух

Нового Дома! Печенье – грудь,

Тоска – восторг.

Два полюса на одном острие иглы:

Проза мерцает в тишине современности,

Получая от клятвенных рук громоздкое ничего.

Этот цикл подошел к завершению,

Быть может следующая встреча

Означит нежное прикосновение. Тогда подумаю,

Возвращаться ли в сказочные мары Космоса

Или нет.

Зимний трюфель

Шоколетье летьми,

Плетьми расчерчивает небо,

Чтобы помочь

Как бы прийти

К нежному как бы очарованию плоти.

Сыграть бы на флейте

Громко, грозно,

Чтобы весеннее небо вострепетало

Перед жгучим чутьем.

Перед молвкой помолвки,

Перед самоличным леснопением

Матери осени и золотистой порой

Для любимого скотника.

Взашей бы прогнать льдистое образование

Зимы, коя пришла падежной слабостью.

Видеть натуральные сполохи неба,

Слушать водяную капель,

Что юрко взвинчивается в слуховой аппарат.

Красное марсовое,

Соковое, водянистое.

Слишком цветное то есть

Или слишком мягко оно падает о земь?

Для моих вопросов всегда есть пустые строчки,

Там люди подобны росткам пшеницы —

Их живая красота в быстром росте

И неприхотливости взглядов, а также:

В желании умения падать и вновь подыматься.

Сонливая недряная клеть

Пестрым кругом обвивает диалоги

И тела некоторых покореженных дерев.

Здесь нет ничего предосудительного,

Простосердечная распашка всегда берет

Перед Наперед. Поле Сатурна всё

Остается одиноким столпом стоять —

Его хладное лицо меняет моё на своё

И перед зеркалом предстает

Другой человек. Совершенная оболочка

Подарена для чистого удовольствия.

Творчество для таких как ты и я.

Оно каждый день совершает

Деланное одолжение, чтобы выносить

Наше присутствие. И джазовая музыка,

Темное искусство, сознание

На фоне изрытых комет —

Высотой падает эта общая аллюзия,

Разбивается о космические вращения

Любви.

Эвкалиптом оно плывет за облаками!

А вот и дорогой зимний трюфель

У лакированных ботинок

Кротко зажался от страха.

Я беру его влажными от пота руками,

Очищаю от снега,

И кладу его в рот.

По телу бегут ми/уражи,

Ибо слишком г/холодное лакомство.

Художественной группе то не понравится,

Потому несу это в себе, внутряках,

Не пережевывая, не глотая.

Пускай трюфель приготовится

В ночном зареве огней,

Ведь никто не против того. Краситься

Чтобы писать, расписывать

Обмороченное присутствие друга,

Или верхушек друзей.

Новый сезон для отбитой скорости

На оборотах малых планет.

Красивая петля качается у дома врагов —

Мы радуемся их волевому усилию

Не делать ничего из всего, что поможет

Класть в ноги расписные золотом листья

Прошлогоднего лета.

Погремушка звонко смеется в руках:

Значит тепло близко.

Чесночный трюфель,

Козырное удовольствие,

Нутряные вставки сияют

Стеклянными стразами.

Червоточный трюфель,

Треножная мрачность умных голов,

Весеннему небу предстоит тут

Воспарить ещё громче и выше.

Ведь чем известнее тропа,

Тем чаще она иссякает Синий сумрак

И отблеск чужеродных сознаний.

Квазитуманная дымка и осечка на ногте —

Трескается нежное сердце гриба,

А ещё предстоит нести его в беспробудных ночах,

В сюрреалистических колкостях душных.

Нету тому названия,

Чьи тонкие тела не иссушались

Под натиском воли, одарённой свободой.

В квазарах размашистой породы, в недрах

Умоет себе землероек-врагов.

Блистающие трюфели Ночи:

Славные, трясущиеся руки и молодые тела

Накрывают литературный шедевр.

Звуки утробные манерой

Мягкого сердца,

В радужных областях отдохновений,

Начинают выходить за предметную поросль

Сюрреализма горькой Ночи. А также:

Вкусного приключения

И борьбы с неизвестной болезнью

Кровеносных систем.

Падает свежая ваза поэта,

Разбредается пыль её

По поверхности известных земель.

Вопрос: а Земля ли на самом деле

Такая круглая и вытянутая по орбите

К лучам солнечным или то есть

Зимняя сказка, мираж хрустальных дней?

Друзья нужны для того,

Чтобы пить вдохновение их,

Чтобы сухие полости затыкать ими,

Когда приходит время отхода ко сну.

Уверенность в силах Всего —

Признак гениальности,

Гения розовощекого,

Гения красного!

А.Г.

Понедельник

Иллюстрация № 2 "Перекати Поле Обратно"

Перед взглядами всех основ, и всех осей, а также многим из чудес этого мира посвящается пространное повествование сей абстрактной молвы, этой формовочной нежности, творческого убийства.

Возносится сё на никем еще незапятнанный обрывочный постамент магического же алтаря: где венчаются основы реального запустения, где чертятся свежие черточки каменных храмов – жалом требы лимонно-желтого и черного, такого манящего, что сводит усы! Да, так-то.