Система

Ник не знал, а сравнить истории, чтобы вычленить нашу необычность, мы не могли из-за запрета на разглашение личной информации.

Gramm’o’fon смотрел на вещи куда мрачнее. Он был уверен, что «все мы тут просто подопытные кролики. Еще один шаг на пути к созданию нового, сверхмощного искусственного интеллекта. Недолго нам терпеть. Поколют, попичкают, и скоро финал – всех в печку!» – Gramm’o’fon, в отличие от Ника, явно побывал в зоне Е, где и понабрался оптимизма.

Клара была максимально нейтральна, всегда весела, доброжелательна и легка – даже поверхностна. Я подозревала, что она либо сотрудница института, либо алгоритм. Впрочем, в том же самом легко можно было заподозрить и Ника с Граммофоном. Мужчины они или женщины? Программы или люди? Откуда я знаю, что они вообще существуют?

Но в целом я была рада, что они появились в моей жизни. Настоящие или нет, это все-таки были друзья, они иногда смешно шутили и вообще с ними было не так жутко. У Ника на аватарке был смешной кролик с огромными ушами. У Клары – принцесса, состоящая практически из одних глаз. У Граммофона – какая-то странная труба. Мы привязалась друг к другу, и каждое утро начинали со взаимного приветствия:

«Доброе утро всем!:)» – это Клара.

«Привет, бродяги!» – это Ник.

«Есть кто живой или все сдохли там уже?» – это Граммофон.

«Здорово, друзья!» – это я.

«Ларчик просто открывался? Пооригинальнее не можешь придумать утреннее приветствие? Мы все тут, между прочим, стараемся!» – это привычно цеплялся ко мне Ник, и начиналось обычное течение обычного дня.

После обеда мы, как правило, резались в игры – больше тут делать все равно было нечего. Граммофон предпочитал всякие интеллектуальные викторины, а мы с Ником и Кларой любили классику. Еще до меня они начали играть в знаменитое «Творение миров», я попросилась к ним, они меня приняли и даже позволили сделать карьеру: всего за неделю я выбилась в Королевы Джунглей Южного Леса. Ник давно уже был Властелином ПолуМира, и вместе с ним мы отбивались от Клары, которая крепко застряла на позиции Царицы Воинов Семи Царств.

Граммофон смотрел, как мы играем, и сопровождал наши действия едкими комментариями – в основном, о примитивных наших мозгах: «Вы как древние индейцы – вас собираются перерезать, а вы бирюльками балуетесь». Клара игнорировала его выпады, я, соглашаясь в глубине души, отшучивалась, а Ник в ответ на одну из таких реплик как-то раз раздраженно спросил, а что именно Граммофон, раз он такой умный, предлагает делать?

«Ну уж точно не в бирюльки играть».

«Ну а что? Что? Что ты предлагаешь делать?!»

«Хоть что-нибудь! Думать начать хоть для начала!»

«Ага, а умеешь думать тут ты у нас один, да? А мы все тут тупые?!»

«Я этого не говорил!»

«Мы знаем, зачем мы здесь? Нет! Мы знаем, что они с нами делают?! Нет! Или ты что-то знаешь (модерация), а нам не говоришь???»

«Пошел ты (модерация)», – и Граммофон обиженно отключился от чата.

Ник был вспыльчивым.

Внутри бесконечной вселенной «Творения миров» время летело незаметно. Однажды, в самый интересный момент, когда я нашла Браслет Беззакония и собралась было с его помощью хорошенько навалять Кларе, потолок остановил игру и выдал уведомление: «К вам посетитель». Ничего себе.

Вошла та самая в белом.

Потолок свернул игру в верхнем правом углу, выключился и неназойливо засветился флюоресцентом.

– Видите ли, Лара, – сказала эта дама, усаживаясь в кресло и поддергивая идеально выглаженные белые брюки, – мы практически с вами закончили. Завтра заседание Системной комиссии, на котором будет выдано заключение по вам. И каким оно будет – сейчас зависит исключительно от вас.

– А какие у меня есть варианты? Варианты будущего?

– Буду с вами откровенна.

Ого.

– Нужный материал мы получили. Как пассивный биологический объект исследований в неизмененном состоянии сознания вы для нас больше интереса не представляете.

– Что значит «пассивный объект»? – задергалась я.

Она как будто и не слышала.

– В научных целях было бы интересно поработать с вами в измененных состояниях сознания – на коротких участках вы показывали нетривиальные результаты. Но это означает необратимую утрату вашей личности.

– Утрату личности?!

– И вот вопрос, нужна ли Системе, да и обществу, ваша личность?

– Слушайте, я вас не понимаю, – я подобралась, села, спустила ноги с кровати и посмотрела на тяжелый графин на столике. «Можно ударить ее по голове графином, – промелькнула у меня дурацкая мысль. – Только дальше-то что?..»

Как только я подумала про графин, браслет биоблока начал сжиматься. Женщина в белом смотрела на меня внимательно.

– Лара, давайте назовем вещи своими именами. Вы не лояльны Системе. Вы отторгаете ее. Вы ее ненавидите. И потому, переходя на язык медицины, вы сами являетесь для Системы аллергеном, инородным телом. Интересно, что поведение ваше – иррационально, тогда как Система – это абсолютная, математически доказанная справедливость, высшее разумное благо для всех. Но вы из упрямства, из детских комплексов, из подавленных сексуальных желаний – ведете себя в ущерб Системе и самой себе.