Сирота с Манхэттена

- Дней через десять она уже будет тут! Вот, слушайте: «Разыскали Элизабет, живет в состоятельной нью-йоркской семье. Никаких сомнений. Она хочет вернуться во Францию». Этот детектив еще несколько раз нам телеграфировал, а потом пришла телеграмма от Элизабет - что скоро приезжает. Я и ее привезла: «Милые бабушка и дедушка! Я отправила вам письмо. Во вторник, 12-го числа текущего месяца, отплываю на пароходе «Турень». Любящая вас Элизабет».

Антуан Дюкен покачнулся на недужных ногах. Если б не треклятый ревматизм, он бы, наверное, пустился в пляс. Голубые глаза его наполнились слезами, когда он погладил гостью по плечу, высвобождая в этом жесте избыток переполнявшей его радости.

Пьер и Жан, которые пришли справиться о новостях, так и застыли на пороге, потрясенные этой картиной.

- Мальчики, сегодня прекрасный день, один из самых лучших в моей долгой жизни! - воскликнул их отец, не отпуская руки Аделы. - Такая радость! Элизабет жива и скоро будет дома!

Братья в полнейшем изумлении уставились друг на друга. Элизабет запомнилась им как красивая девчушка с каштановыми волосами - ласковая, смешливая, но узнать ее лучше у них просто не было времени.

- А это точно наша Элизабет? - встревожился Пьер, старший из сыновей, человек мало склонный к пустым восторгам.

Адела подала ему телеграммы, и Пьер прочел их, качая головой. Потом пришла очередь Жана. Глядя, как он читает, Адела просто светилась от счастья.

- Может, мы даже получим письмо, о котором упоминает внучка, еще до ее приезда. Почту ведь тоже переправляют по морю, - предположила она.

- Спасибо, что приехали и порадовали меня, мой милый друг. Я никогда не терял надежды, но Америка кажется мне такой далекой, такой огромной…

И я говорил себе: этому детективу ни за что не найти нашу внучку!

- А он все-таки нашел! Представьте, в каком состоянии мой супруг! Конечно же он поедет встречать Элизабет в Гавр. А я останусь готовить дом к ее возвращению. Устроим бал, большой праздник!

- И нас пригласите? - спросил Жан. - Мы тоже ей родня.

Он смотрел на Аделу с насмешливым вызовом, заранее зная, каков будет ее ответ.

- Если бы решение зависело от меня, я бы обязательно вас пригласила. Но Ларош воспротивится.

- Жан, зачем задавать вопрос, который ставит мадам Ларош в неловкое положение? - одернул сына Антуан. - Элизабет жива, и перед смертью я еще успею ее обнять, а большего мне и не надо! Тем более что она уже не дитя и сама к нам приедет.

- Конечно! Мы приедем вдвоем, - подтвердила Адела. - Согласна, враждебность моего мужа по отношению к вам оскорбительна. Но зато не ошибусь, если скажу, что настоящий праздник в честь нашей Элизабет состоится тут, на мельнице!

Не сдержав нервный всхлип, она умолкла. Сострадательный мельник похлопал ее по плечу.

- Не терзайтесь так, Адела, - мягко сказал он. - Пьер, налей-ка нам сидра в честь такого события!

На борту «Турени», в тот же день

Бонни лежала на кровати - бледная, с закрытыми глазами, с прижатым к губам носовым платочком. После отплытия ее уже два раза вырвало. Пароход, известный своей быстроходностью, вышел в открытый океан, по которому гуляли, вздуваясь и опадая, мощные волны.

- У тебя приступ морской болезни, и чем помочь, я не знаю, - посетовала Элизабет, которую качка совершенно не беспокоила.

Она уже освоилась в роскошной каюте с красивой и удобной мебелью и теперь разгуливала между гостиной и имевшимся тут же туалетом в одних только панталончиках и корсете из атласа цвета слоновой кости.

- Ради всего святого, мадемуазель, оденьтесь, ведь на дворе январь! - жалобным тоном взмолилась гувернантка.

- Бонни, в каюте очень тепло. Я совсем изжарилась в твидовом костюме, чулках и пальто. Сегодня вечером мы ужинаем в ресторане для пассажиров первого класса, и я буду в шикарном платье!

- Вряд ли мне кусок в горло полезет, - предположила Бонни.

- Вкусная еда придаст тебе сил!

- Мать часто мне это говорила.

Они условились на пароходе разговаривать только по-французски, чтобы в Шаранте чувствовать себя комфортнее.

- Не жалеешь, что поехала со мной? - спросила Элизабет, вынимая заколки из прически.

- Нет, мадемуазель. И если бы не это проклятое недомогание, я бы сейчас расчесала ваши чудесные волосы.

- Я и сама справлюсь. Бонни, ты мой друг, даже если я представляю тебя всем как гувернантку, так что называй меня, пожалуйста, по имени!

- Нет, я не смогу.

Едва договорив, она закашлялась. Вскочила с перепуганными глазами и ринулась к умывальнику. Элизабет побежала следом - помогать.

- Бонни, бедняжка, ты ничего не ела, вот тебя и рвет водой! Пожалуйста, пойдем и выпьем вкусного чаю с пирожными.

- Я лучше себя чувствую, когда лежу, мадемуазель. Завтра, надеюсь, мне полегчает, и я буду ходить с вами, куда скажете.

Но полегчало ей, вопреки ее упованиям, только через два дня, к вечеру четверга, 14 января. Громадное судно шло на хорошей скорости, Атлантический океан присмирел, и многие пассажиры вышли подышать морским воздухом и полюбоваться бледно-голубым небом.